ответил, не задумываясь:
– Нет. Я твёрдо знаю, что я – это я. Это ты у нас закончила философский факультет университета, тебе такие мысли «по диплому» положены. Я же человек сугубо материальный и приземлённый, хотя с двадцати лет летаю в стратосфере.
– Ты всегда был чересчур нормален и психологически устойчив – словно упрекнула его жена.
– С каких пор это считается недостатком? – шутливо удивился он.
– Вот и папа говорит, что ты практически идеален, и что ты напоминаешь ему его самого в молодости.
– Вот видишь, – усмехнулся Беркут, – получается, у меня практически нет недостатков.
– Это то и плохо, – покачала головой жена. – Порой просто скулы сводит от твоей «нормальности». Всем хорош муж космонавт: и денег много зарабатывает и престижен. Только когда всё слишком правильно и идеально, – это тоже перебор. Тошнить начинает от преснятины, хочется какой-то «сумасшедчинки».
Они остановились перед пешеходным переходом, чтобы пропустить молодых мам с детскими колясками, которые оживлённо о чём-то разговаривали и смеялись. Глядя на них, Вика вдруг с каким-то ожесточением произнесла:
– Словно тёлки… чему радуются? Чем они лучше самок каких-нибудь одноклеточных червей или землероек, которых природа тупо запрограммировала лишь на репродуктивное поведение. Эти дурехи даже не понимают какую жертву принесли безжалостной природе: молодость, красота, нереализованные таланты – всё ради чего?! Только потому, что так велит инстинкт?!
Павел мысленно перенёсся в самое начало их супружеской жизни. В то лето она говорила совсем иначе. Вспомнилось ему счастливое лицо жены, когда внезапно узнала, что беременна. Перед этим вдруг начала толстеть, хотя организм ничего не показывал, и только в женской консультации всё выяснилось. Жена тогда даже придумала ироничный куплет с «авиационным уклоном»: «Залетела по залёту, – не исключено, что от самолёта». Он действительно тогда почти всё время пропадал на аэродроме – ночные полёты, теоретические занятия, инструктажи. Был ещё довольно молодым лётчиком – служил в обычном полку. Когда узнал, был на седьмом небе от счастья. Только длилась его окрылённость очень недолго…
– Зато они счастливы, – глядя на молодых мам с колясками, кусая губы, проговорил Беркут.
Вика повернула к нему неприязненное лицо:
– Я знаю, ты всегда хотел сделать из меня домохозяйку – бабу, которая исправно будет рожать тебе и стирать. Я не «синий чулок», но меня тошнит от твоей «нормальности».
Павел на химическом уровне чувствовал агрессию. Её слова шли не от дурного настроения или желания кокетливо поиграть в стервозную суку. Вика искренне говорила то, что думает. Другое дело, что причина её нервного срыва лежала гораздо глубже.
– Ничего, мы с тобой ещё не такие уж и старые, – попытался он утешить жену, отлично
