теперь никуда от него не скрыться…Юлюс Янонис
1896–1917
Зимой
Рябина в инее с утра —
Как вылита из серебра,
Земля и небо всё белей,
И снег летит поверх полей.
Снега повсюду. Ближний лес
Стоит нахмурен и белес,
И я один иду в лесу —
Нестынущую боль несу.
Я спрашиваю у сосны —
Не далеко ли до весны,
Не скоро ясень и ветла
Дождутся солнца и тепла?
Сугробы всюду. Не могу
Тропинку различить в снегу;
А хлопья белые, легки,
Летят, летят как мотыльки.
Один бреду. И на ветру
В глухом заснеженном бору
Я слушаю угрюмый шум —
И сам спокоен и угрюм.
Балис Сруога
1896–1947
«Рута у дома. В лугу полевица…»
Рута у дома. В лугу полевица.
Дремлет на солнце девушка в белом.
Зрячие травы. Роса искрится.
Утром недвижным и онемелым —
Дремлет на солнце девушка в белом,
Вздрагивает на щеке ресница,
Тихо прильнула к руке полевица
Стеблем несмелым.
Из цикла «Гимны в честь гостьи лазурной»
«Сумерки светятся, падая…»
Сумерки светятся, падая,
Как голубые клубки.
Мука взмывает крылатая —
Взмахи, как ночь, глубоки.
Мука является затемно,
Как поджигатель ночной.
Разве рыдать обязательно,
Чтоб ты смирилась со мной?
Сумерки не сберегли меня —
Криком лечу в синеву.
Нежную гостью по имени,
Пьяный от муки, зову.
Крик мой призывный беснуется
Над чернотой бытия, —
Нищая доля-безумица,
Как мне оплакать тебя?
Мука рождается затемно
В жалящем колком огне.
Разве рыдать обязательно,
Чтоб ты ответила мне?
Саломея Нерис
1904–1945
«Сосны и пена, как снег…»
Сосны и пена, как снег.
Даль, синева, белизна.
Лодка и в ней человек.
И на душе тишина.
Колокол плачет в груди.
Колокол стонет в земле.
Я отпускаю – иди.
Пусто в лесной полумгле.
Плыть от любимой земли
Больно и радостно мне.
Солнце погасло вдали.
Сказка мерцает на дне.
Скроют песок и быльё
Скрипку в сосновом бору.
Сгину я – имя твоё
Кто пропоёт на ветру?..
Лето пролетело
Лето отсмеялось, отцвело, умолкло,
Закружили ветры в поле опустелом,
Осень обступила и бормочет в окна:
«Лето пролетело, лето пролетело!..»
Пойте,
