style="font-size:15px;"> Эеншард лежал на полу темницы, игнорируя кровать в углу, просто потому что так было прохладнее.
Голову короля Фрета он не принес отцу через неделю, но ровно в срок к Дешару прилетел сокол с сообщением, что Крифр взят, обещанная голова упала в корзину и выехала с гонцом. Сам Эеншард при этом, по обыкновению, не торопился возвращаться, задержался, чтобы укрепить новые границы и дождаться отцовских наместников. Порой он мог больше полугода пропадать на захваченных землях, и никому до этого не было никакого дела, а в этот раз за ним приехали и арестовали, правда, не стали заковывать в цепи, а предоставили право мирно вернуться в Эшхарат, сдав разве что оружие.
Теперь же он лежал на каменном полу, смотрел в потолок и вспоминал Шардара. Это была своего рода традиция − вспоминать его в трудную минуту.
− Ну, вот зачем ты пошел к отцу? – спрашивал Шардар.
Ему тогда было только семь, а его правую бровь уже разрезал грубый шрам, застывший у самого века.
− Эймар сказал, что…
Эеншард не договорил. Всхлипнув, он уткнулся носом в подушку, стараясь не завыть в голос. Ему было всего пять и он только учился быть мужчиной по-настоящему.
− Тише, не плачь, увидит еще кто − хуже будет,− шептал Шардар. – Потерпи, скоро станет лучше. Я тут кое-что припас для тебя, но…
Что это было за «но» обоим было и так очевидно, особенно Эеншарду, что успел уже трижды отключиться от невыносимой боли до появления брата. Сегодня отец, разозлившись на младшего сына, трижды полоснул его кнутом. Для маленького мальчика это было слишком, потому Шардар и сидел теперь с ним, бережно и осторожно промывая кровавые раны, а затем дрожащей рукой наносил мазь.
Шардар боялся отцовского кнута и молился всем Богам, чтобы как можно дольше с ним не знакомиться, но, видя раны Эеншарда, понимал, что лучше бы досталось ему самому, чем младшему.
− Я ведь не виноват, − всхлипнул Эеншард.
− Ты всегда будешь виноват, − прошептал Шардар. – И не верь никогда Эймару. Он станет королем и убьет нас всех, а пока будет просто смеяться, только тихо, громко ржать − удел Шадифа.
Он помолчал, потом аккуратно убрал пряди черных волос от лица Эеншарда и коснулся его лба.
− У тебя уже жар, я все же позову лекаря.
− Не уходи, − простонал Эеншард, ловя руку Шардара. – Расскажи, почему я всегда буду виноват?
− Ты, правда, не знаешь?
Эеншард отрицательно покачал головой.
Шардар вздохнул, отставил таз и прилег рядом с младшим на край кровати, чтобы хорошо видеть его лицо.
− Маму ты свою помнишь?
Эеншард снова отрицательно покачал головой и всхлипнул. Мазь помогла, и боль утихла, но ему все еще хотелось плакать от досады, но он знал, что за слезу его могут наказать без малейшего снисхождения, вот и держался, как мог, громко сопя.
Шардар вздохнул, взял младшего брата за руку, чтобы немного подбодрить, и начал рассказывать:
