высокому гостю ассорти различных патронов, к моему радостному удивлению, оказалась и минеральная вода; со стульями у них был полный порядок; да и у стенда толкалось не меньше пяти человек. Как же это им так удалось? Или я совсем не умею договариваться?
– А почему ты воды с собой не взял? – грузный директор, сидя на шатающемся табурете, в три глотка осушил пол-литровку минералки.
Мне ничего не оставалось, как удручённо развести руками. Аргументы о том, что я всего не могу предусмотреть, Елину вряд ли бы понравились.
С нынешним директором надо было всегда действовать на опережение. Я пораскинул мозгами и прикинул, чем он дальше меня попытается уесть.
Фотограф! Мне срочно нужен человек, который заснимет директора в момент его презентации. Елин обожал самолюбование и требовал, чтобы фотографировали каждый его шаг. Я бы и сам босса запечатлел, фотоаппарат был со мной, но мою миссию демонстрации ролика не на кого переложить.
У соседей-патронщиков подвизался фотокорреспондент из зеленодольской газеты, я обратился к нему, пообещал гонорар за снимок. Парень, как мне показалось, пошёл навстречу и охотно согласился помочь.
– Молодец, соображаешь, – в кои-то веки похвалил меня Елин, когда я ему рассказал о том, что во время посещения стенда министром будет проводиться фотосъёмка.
В цеху пронёсся благоговенный ветерок: «Едут!»
Сергей Борисович Иванцов в сопровождении высокопоставленной свиты не спеша дефилировал по цеху, от стенду к стенду. У Елина подмышками появились влажные пятна. Министр военного ведомства предстал весьма тактичным и обаятельным человеком в строгом тёмно-сером костюме. Когда Елин пробубнил заученную мантру про судостроительный завод, августейший чиновник весело поигрывая рыжими бровями, задал пару интересующих его вопросов. После этого, пошутив что-то насчёт того, что кастрюли вместо кораблей нам уже выпускать не придётся, Иванцов подмигнул мне и направился к следующему татарстанскому предприятию.
Отстрелявшись, директор с облегчением выдохнул, и задал мне всего один вопрос:
– Ну и где твой фотограф?!
Это было фиаско. Я ещё во время презентации делал этому пигмею-фотографу страшные глаза, мол, ты чего, скотина, не снимаешь? А тот в ответ лишь мотал отрицательно головой.
После ухода Иванцова я схватил предателя за грудки, но коротышка со штативом твердил лишь одно:
– Мне запретили снимать для вашего завода.
– А ты что, собака, мне заранее сказать не мог?!
– Я с вами контракт не подписывал…
Понятно, всё это были подковёрные игры. Директора двух заводов когда-то были приятелями, а выбившись в гранды, пытались конкурировать между собой и кинуть камешек в огород противника при любом удобном случае. Всё это ясно, но почему я-то здесь крайний, а? Почему я весь день, как рыжий на ковре?
Елин был злопамятным человеком и ещё долго
