все эти манипуляции с аппаратурой были игрой в бирюльки. Так что как-то справлялись с этой напастью
– Олег, ты плазму настроил? – звонил мне руководитель аппарата Павлов. – К Сергею Валерьевичу через час приедет делегация из Тринидада и Тобаго.
Подполковник в отставке был дальним родственником Елина и частенько любил пошутить. Чаще примитивно, по-солдафонски и в казарменной тональности, но всегда безобидно. Я, конечно, знал, что делегация ни с какого Тринидада, а из Вьетнама – они ездили на завод чуть ли не каждый месяц.
– Так точно, товарищ подполковник, – бывший вояка любил, когда ему отвечали чётко, как на плацу. – Михаил всё сделает.
– Так, а к тебе дошло письмо из холдинга?
– Какое письмо, Владимир Александрович? Они нам их каждую неделю шлют, разные отчёты требуют.
– Сейчас скажу… Входящий номер 3591 от 3 октября. Олег, не откладывай с ответом.
– Конечно, я понимаю. Холдинг – это святое. Считайте, что я уже ответил.
– Вольно! – подполковник удовлетворился и положил трубку.
Для меня было удивительно, что этого отставника боялась половина завода. Скажите, ну как можно бояться тучного сенбернара – пусть он периодически и лает, но опасности ни для кого не представляет. Мы с Владимиром Александровичем вполне замечательно ладили, особенно когда он выключал в себе штабного ефрейтора и становился нормальным, добрым человеком. Но штабного ефрейтора ему приходилось активировать в себе постоянно: работа – нервная, шеф, пусть и родственник, но всё равно зверь. Стрессовые позывы Павлов снимал, как и многие на этом предприятии, в углу кабинета у заветного шкафчика со стеклянными бутылочками. И это даже хорошо, что человек может таким образом стачивать все шероховатости тяжёлого дня. А то ведь отставник мог бы и из ружья шмальнуть для восстановления жизненного равновесия. Не у всех, знаете ли, получается жить, как в том известном анекдоте: «А как вы расслабляетесь?» – «Да я, в общем-то, и не напрягаюсь».
Никулин после памятного ночного подписания контракта с немцами опять перевязал в себе все трубы и ходил мрачный, как ноябрьский день. Это всё от отсутствия расслабления. Сложно жить, когда ничего в этой жизни не греет, кроме работы. У человека сужается горизонт восприятия. Водку нельзя, жену не хочется, на любовницу нет времени, хобби отсутствует, телевизор не забавляет. Остаётся отдаться ей – когда-то любимой, а теперь уже давно постылой – работе.
– Олег Юрич, как у нас дела со статьёй в греческий журнал? – Никулин доставал меня этим вопросом по три раза на дню.
– Работаем, скоро будет, Сергей Юрич, – спокойно отвечал ему в ответ.
Ох, не люблю я одержимых людей. Далась ему эта статья в иностранный журнал. Нет, я, конечно, человек ответственный и всё сделаю в срок, только вот не пойму, откуда в нём такое рвение решить вопрос заранее. Выставка в Греции ожидалась через три месяца, сам Никулин на неё не поедет. В Афины отправится или Елин, или
