Хотя уровень пола заметно ниже тротуара, помещение выглядит светлым из-за высоких потолков и окон и окраски стен. Длинные вешалки на колесах расставлены в динамичном полупорядке. Который можно на два счета сделать хаосом и так же легко собрать в полный порядок.
Так же уверенно и быстро, как она листает страницы книг, Литера листает плечики на мобильных вешалках. Она выбирает для меня рубашку. По своему вкусу. По моей просьбе. Останавливается на однотонной бледно-голубой с тонкой асимметричной полосой орнамента. Литера поправляет ее на мне, когда я выхожу из примерочной.
– Вам нравится? – спрашиваем мы друг друга синхронно и в унисон. Двойное пересечение изречений сближает и вызывает зеркальные улыбки. Нам нравится.
С моей рубашкой в руках она направляется к кассе. Мы проходим мимо ряда разноцветных комбинезонов тонкой летней ткани. Я останавливаю ее. Впервые даю понять, что ее облачение не так уж ласкает взор. Разворачиваю ряд комбинезонов во фронт. Она должна что-нибудь выбрать. Конечно, надо примерить. Литера скрывается за занавеской.
Нет, ходить с любимой женщиной по магазинам – не наказание. И не бремя. Выбирать для нее одежду – наслаждение. Предвкушение. Прелюдия прелюдий. Я представляю…
В нескромном бутике она меряет облегающий комбинезон. Облегающий ее плотно и разноцветно. Рассматривает себя в зеркале почти с таким же удовольствием, с каким я рассматриваю ее. Когда моя женщина примеряет что-то новое, ей важно мое мнение. Причем искреннее. Потому что, когда мне реально нравится то, что она надела, я не в силах этого скрыть. Как, наверное, любой мужчина. А если моя одежда все-таки это скрывает, то женщине достаточно подойти к своему мужчине вплотную, чтобы ощутить его реальное отношение к ней в этом наряде легким, как бы случайным касанием тыльной стороной ладони или любой частью своего тела. Ей сразу станет ясно, насколько этот наряд хорош. Если нет, то это не ее мужчина.
Литера появляется из распахнутых штор примерочной кабинки. Вертится перед зеркалом направо-налево. Выбранный комбинезон облегает ее так же плотно, как в моей фантазии. И также разноцветно. Она рассматривает себя в зеркале с удовольствием. С каким рассматриваю ее и я.
– Если вам нравится, я его возьму, – произносит.
«Если он тебе нравится, – думаю, – я возьму его сам».
И тот же я, только в шкуре и с дубиной в руке: «Возьму его вместе с тобой. Прямо в нем». Древний пещерный зов.
– Ну как? – повторяет она вопрос. Сбрасываю шкуру, накидываю фрак, цилиндр, штиблеты. И бабочку. И долбанная трость в руках вместо дубины! Встаю рядом с ней перед зеркалом. Наши с ней отражения вместе ждут моего ответа. У меня нет слов, и я честно признаюсь:
– Нет слов.
Писатель… Мог бы сказать цветистее.
Беру девушку за плечи, поворачиваю к себе. Намерение – отечески поцеловать в лоб. Но все вдруг меняется. В моих руках юное, вызывающе доверчивое,
