Как она теперь… наверное. И живые ощущают этот жуткий душок. Никто не пожелает быть рядом с существом, от которого разит смертью.
Олга вздохнула. За окном завывал ледяной ветер, гоняя по склонам мириады снежных шершней, жалящих опрометчивого путника, что посмел зайти в их владения. Лес стонал, рассекаемый кнутом обезумевшей вьюги. По заслугам получил от народа свое имя злой лютень10. Змея повела плечами, отгоняя задумчивость, и снова принялась штопать Лисью рубаху, тихонько развлекая себя старинной “вдовьей” песнью, что рассказывала о судьбе несчастной женщины, потерявшей свою любовь. Мать, привезенная отцом из далекого Озерного края, считала ее заговором и очень любила с ней рукодельничать. И еще это была единственная песня, которую Олга не забыла после перерождения.
Серебряной нитью,
Взывая к Всесиле,
На изнанку плаща
Я узор наносила.
Златою иглою
Водила по пяльцам.
Сочилась руда11
Из уколотых пальцев.
“Вернись ко мне, милый”,
И капали слезы.
“Вернись невредимым”,
Шумели березы.
“Пускай, как игла,
Что в руке моей пляшет,
Твой меч не узнает
Преград, смерть сулящих.
Пусть этот покров,
Что слезами смочила,
В бою защитит
И предаст тебе силы”.
А поутру в час,
Когда сел на коня ты,
Накинула плащ
На сверкавшие латы.
Ты глянул мне в очи,
Светло улыбнулся
И нежно губами
К глазам прикоснулся.
“Вернусь я к тебе”,
На губах мои слезы.
“Вернусь невредимым”,
Молчали березы…
Да, заговаривать Лисьи вещи от стрел и мечей было глупо и неразумно. Олга затянула узел и откусила нитку, встряхнула льняную с вышитым воротом сорочку, осматривая ее в поисках прорех, и, не найдя, аккуратно сложила в общую стопку с уже залатанными рубахами. Несколько долгих мгновений она молча сидела, глядя невидящим взором на неровный огонек оплывающей свечи, и ни о чем не думала. В голове царила всепоглощающая пустота, и в ее темном пространстве гулким эхом отдавались вздохи и плач взбешенной стихии, завывающей в печной трубе. На какой-то миг Олге показалось, что кроме нее и вьюги больше никого нет в этом огромном заснеженном мире. И пришел страх – мгновенная слабость, что, накатив беззвучной волной, накрывает с головою и уходит обратно в бездну души, оставляя после себя
