кабинки драматично открылась, и зареванная Надя Шувалова мгновенно повисла на Зое.
– Папа улетает! – проревела Надя.
– Куда?
– На «Зарницу», – не унималась Надя, уже без сожаления сморкаясь в подол шифонового платья. – Он сегодня утром сказал, что у него командировочное подписали на восемь лет. Зоя-я-я, – вновь занялась Надя.
– Да как так-то? Как же он мог так поздно вам рассказать? – утешала и в то же время возмущалась Зоя. – Это нечестно. Жестоко даже. Он должен был рассказать или же отказаться. У него семья. Когда несовершеннолетний ребенок можно отказаться.
– Но он не отказался, – Надя ныла так громко и тягостно, что у самой Зои начинало болеть сердце.
Сверху эхом донеслись слова ведущего, представляющего Виктора Колмогорова.
– Дядя на сцене, – подтвердила Зоя. – Пойдем, Надя, пойдем. Нам скоро выходить. Но ты, если не хочешь, не выступай. Куда тебе сейчас? Но со мной пойдем. Я тебя тут одну не оставлю.
Через пару минут девочки влетели за кулисы. На сцене по-прежнему стояли мужчины в форме, у некоторых на груди прибавилось орденов. За ними всеми высился пилотируемый комплекс «Заря-12». Перед ними Виктор Колмогоров произносил участливо и одновременно отстраненно заготовленные слова:
– И каждый из нас смотрит на вас, как на воплощение гордости и надежды. Для нас, ученых, звезды – это любовь и мечта, какую лелеют родители к детям. Вы, наши герои, эти звезды покоряете, и потому звезды любят вас, оттого зовут к себе и не отпускают. Я смотрю с искренней, но белой завистью, и надеюсь, что никто никогда не пожалеет об этом благородном решении. Я прошу вас всех, присутствующих здесь, проводить каждого члена экспедиционного корпуса – рабочего, ученого и военного – громкими аплодисментами. Капитан Игорь Васильевич Шувалов!
Зал разразился овациями, а Надя – новой истерикой. Дядя Витя поочередно объявлял всех членов экспедиции, и каждого встречали так же бурно, как и капитана.
– Рабочие инженерного корпуса: Семен Геннадьевич Витаков, Павел Платонович Перепелица, Николай Михайлович Холмогоров…
«Зоя, бедная моя Зоя, – думал Николай, и пытался найти ее глазами в зале и за кулисами». Но не находил. А Зоя не знала, скольких мужчин еще назвал дядя Витя, прежде чем все они прошли мимо нее и бархатного занавеса, а ведущий объявил начало концертной программы. Зазвучали горны и флейты. Зою легонько толкнула в спину руководитель балетного класса, всучив ей охапку искусственных ирисов, роз и ромашек. Зоя выпорхнула на сцену, выпуская из горстей очереди цветов: розы из правой руки летели в зрительный зал, а левая метила в пилотируемый комплекс, который так и остался стоять, занимая собой половину сцены, и никакие ирисы не могли пробить брешь в его обшивке. На авансцену двумя вереницами вышли остальные девочки, и Зоя, для размаха которой не оставалось места, недолго думая, влетела по трапу на «Зарю». Музыка нагнетала
