космической пылью. В ясную погоду ночью даже с Земли невооружённым глазом видно, как сдирается атмосфера и шлейф улетает.
– Значит, Земля всё время становится легче? ― спросила Маша.
– Естественно, ― ответил Бозо. ― Когда на Оларе и Мероне зортеки начали добывать мервуд, выбросы вещества в космос увеличились в сотни тысяч раз. Если не остановить добычу, планетам угрожает сдвиг с орбит, и…
– Ну, засушили тему! ― скисла Юлёна. ― Я думала, расскажете о шлейфе чо-нить романтическое, типа: «Светящийся шлейф ― это платье у Земли-невесты, летящей к космическому алтарю…» Технари, блин. Никогда не выйду замуж за инженера. А достойные кавалеры для нас с Машуней на Мероне найдутся?
Бозо яростно взглянул на Юлёну, но с большим усилием сдержал себя.
– Маш, привезём с тобой домой внеземных иностранцев, ― воодушевившись собственной мыслью, продолжала Юлёна. ― Все девчонки усохнут от зависти!
– Кавалеры найдутся, особенно для вас, Юлёночка, ― заверила Церола.
– И для молодой Тимберлитты хватит, ― сказала, точно про себя, Нибара.
– Тимберлитты… ― машинально повторила Маша. ― Какое имя красивое, хотя неземное. У нас домашние звали бы её Литтой.
– Собачья кличка, ― возразила Юлёна. ― Всё бы вам повыпендриваться! А спрашивается: перед кем? Будто русских имён не хватает. «Лита, Лита, ко мне!» Надо жить проще: так меньше разочарований. А то нафантазируют с три короба, а потом слёзы и сопли: лопнул дорогой сердцу мыльный пузырь! Мне недавно отец высказал: исполнится восемнадцать ― ищи себе кормильца или обходись сама, а я, говорит, как кормилец ― физически и по закону ― к тому времени кончусь. А в компании с летающими тарелками проще и дольше, как я вижу, не очень-то и проживёшь.
– С какими… тарелками? ― озадачилась Нибара, продолжая несколько задыхаться.
– Уснёшь ― объясню, ― обещала Церола.
– Нам с Машкой скоро восемнадцать, ― продолжила свою любимую в последнее время мысль Юлёна. ― Юность кончится, пора будет о харчах, о тылах думать.
– Вы, Юлёночка, само благоразумие, ― поощрительно вставила Церола.
– «Юлёночка?» Круто! А пока летай, девушка! Так, ну и где здесь тубзик? Я не резиновая. Церола, ты одна всё знаешь!
– Я раненая, замыкаю по схемам, глючу через фразу, энергия на нуле, а с меня требуют ещё и тубзик…
– Можно, я попробую вас отремонтировать? ― обратился к Цероле Иван.
– Церола, разрешите: у Ивана золотые руки, ― попросила за друга Маша. ― С завязанными глазами компьютер собирает.
– Меня с закрытыми не соберёшь, ― пробурчала Церола. ― Золотые руки… Лучше бы мервудные. Ладно, пробуй: где наша ни пропадала! Стану жертвой любопытного школьника. Только кувалдой не бить! Знаем вас, русских…
– Русофобка, блин, ― проворчала Юлёна, но тему развивать не стала: больно интересные картины из ближнего космоса проносились мимо их корабля. ― Ну и мусора носится на околоземной орбите!
Иван,
