ним можно связаться? – поинтересовался Маран.
– Вне посольства связь спутниковая. Через орбитальную станцию. Подождите пару минут, я сам вас с ним свяжу, – сказал Адриано и исчез.
Двух минут не понадобилось, Маран успел только пододвинуть к аппарату стул и сесть, когда на экране появился немолодой, седоватый, довольно хмурый мужчина, начавший немедленно разглагольствовать на тему врачебной тайны и неразглашения историй болезни. Маран терпеливо ждал, пока тот наговорится, потом миролюбиво сказал:
– Послушайте, дорогой доктор, я вовсе не собираюсь спрашивать вас об имени пациента и его биографии. Меня интересует сущий пустяк: просил ли вас накануне похищения Ричард Олбрайт проконсультровать больного. Не землянина, а торенца, конкретно бакна. Без имен.
– Просил, – буркнул тот.
– И вы проконсультировали?
– Нет. Не успел. На следующий день Олбрайт исчез, и я так и не встретился с пациентом.
– А о какой болезни шла речь? – спросил Маран небрежно, но врач на удочку не попался.
– Этого я вам не скажу, – заявил он сухо.
– Даже если от этого будет зависеть жизнь Олбрайта? – поинтересовался Маран.
– Сначала докажите мне, что здесь есть связь, – отпарировал врач, – и возможно, я…
– Возможно? – Маран улыбнулся. – Благодарю вас, доктор. Боюсь, что мне придется слишком долго доказывать вам право на жизнь здорового человека. Извините, но у меня нет на это времени.
– Эти врачи просто наказание, – выпалил Дан сердито, когда экран погас. – Они прикрывают врачебной тайной все свои капризы и пороки, в том числе, властолюбие и любопытство.
– Да ладно, – отмахнулся Маран. – Главное мы у него выведали, а остальное… Чем болен Лайва, он знает только от Дика, то есть бакнианский диагноз, а это я и без его помощи выясню в два счета, если понадобится… Вот что, дорогие мои, идите к Дану. Поэт, пусть Дан расскажет тебе об Эдуре. А я немного подумаю.
Он пересел в кресло и налил себе кофе.
Флайер завис высоко над Крепостью. Настолько высоко, что наблюдателю снизу казался б лишь точкой, сама же Крепость сверху виделась чем-то вроде гайки неправильной формы с пятнышками или пупырышками в пустой сердцевине. Но на экране крыша Центрального здания была вполне различима во всех деталях, и Маран манипулировал кнопками на пульте, подводя тоненькую стрелку к тому ее углу, над которым возвышалась смотровая башня. Установив стрелку, он зафиксировал ее положение, потом повернулся к Миту, сидевшему сзади между Даном и Навером.
– Еще раз повторяю последовательность действий. Идем резко вниз. Мы трое выпрыгиваем на крышу. Ты немедленно поднимаешь флайер на пятьсот метров по альтиметру и ждешь. Как только мы показываемся на выходе, снова резко падаешь вниз и забираешь нас. Ясно?
– Ясно, – сказал Мит. – Только…
– Только – что?
Мит помолчал. Дан догадывался, что он хотел сказать и сказал бы, если б не боялся его, Дана, обидеть. Конечно, попросился бы в вылазку вместо него!
– Нет, ничего, –
