сказал он вместо того.
– А ты что изучаешь? – спросил Маран Нилу и, не дожидаясь ответа, заглянул через ее плечо в альбом. И нахмурился. – Пойдем с нами, – предложил он ей, но Нила покачала головой.
– У меня дела. Я просто хотела тебя повидать.
– Ты можешь мне понадобиться, – сказал Маран.
– Для чего?
– Узнаешь, когда понадобишься, – усмехнулся он и, вынув из кармана коробочку, в которой держал радиогорошины, выудил одну. – Держи. Носи с собой. Услышишь мой голос, не пугайся.
– Хорошо, – сказала она с радостной готовностью, приподнялась на цыпочки и поцеловала Марана в щеку, потом повторила то же с Даном. – До встречи. Я выйду через эту дверь.
Дан сунул карточку в карман, не отводя взгляда от Марана, который смотрел вслед Ниле с озадаченным видом.
– Не понимаю, – сказал он, покачав головой. – Что происходит с этими женщинами? Она словно ревнует.
– Ревнует, – согласился Дан.
– Но с чего вдруг? Отношения у нас всегда были сугубо товарищеские… Я имею в виду духовную сторону дела.
– Ты думаешь, женщины способны отделять одну сторону от другой? – усмехнулся Дан.
– Но так и было, – возразил Маран. – Ладно, пойдем, сейчас мне не до женской психологии.
Войдя в соседнюю комнату, Дан увидел забавное зрелище: высоченный, наверно, двухметровый Санта стоял посреди комнаты, вытянув руку со станнером, а маленький Поэт, чья макушка едва возвышалась над плечом «мальчугана», поддерживая его за локоть, объяснял, как полагается целиться.
– Луч не виден, так что твой единственный ориентир – положение ствола. Угол… Почему бы не сделать этот чертов луч видимым? – задал он риторический вопрос вошедшему Дану. – Как у бластера. Было б удобнее.
– И так удобно, – сказал Маран. – Для человека, владеющего пулевым оружием, раз плюнуть. Не отвлекайся.
– Я не отвлекаюсь, – обиделся Поэт. – Я по существу… Так. Проводишь три воображаемые дуги. Первая – на уровне плеч, чтобы сразу выключить руки. Вторая…
Дан не слышал продолжения, потому что Олбрайт, молча сидевший в углу, встал и подошел к нему.
– Я еще не поблагодарил тебя, Дан, за свое спасение, – сказал он торжественным тоном официального лица, но тут же улыбнулся и добавил сердечно: – Спасибо. И извини меня.
– За что? – удивился Дан.
– Да ведь, как сказал вчера Мит, это была моя пуля. Я знал, что за мной бежит раненый, и должен был сам ему помочь, а не забиваться в дальний угол флайера. Струсил, что ли? – Он осуждающе покачал головой. – Словом, извини.
– Да что ты, – сказал Дан. – Ерунда. Ничего страшного ведь не случилось. Я даже вполне боеспособен, не буду обузой в драке.
– В драке ты, может, и боеспособен, – заметил Маран, – но за столом вряд ли. Дай-ка я разрежу твой бифштекс.
Он сел за стол напротив Дана, нарезал ему мясо, налил кофе, потом налил и себе и, оглянувшись на Олбрайта,
