и говорит: «Пригоже!» Свою, черную, бархатную, черные лисицы спереди и сзади, ну и в жемчуге, царь дал принцу. Тот надел цареву шапку, а она впору. «Славно! – говорит принц. – Пусть всякий оставит у себя то, что у него в руках!» А Михаил-то Федорович согласился: «Будь по-твоему». Принцу носить царскую шапку не по чину, стал извиняться, но великий государь обнял его и делу конец. И тотчас милость явил, освободил из тюрьмы офицера из свиты королевича, который сидел за убийство русского дворянина. Вот тут-то Борис Иванович опять подкатился к королевичу с просьбой – креститься в православие. Вольдемар нахмурился, и царь попросил отойти боярина, не надоедать. А тот в раж, опять за свое. Алексей Михайлович нрава горячего, схватил учителя за грудки да и заорал, гнева не смиряя: «Пошел вон!» Бориса Ивановича тотчас под руки и увели. А принцу Алексей Михайлович сказал приятельски: «Не держи на дядьку моего сердца. Сам видишь, напился».
– Что же будет-то? – озаботилась Анисья Никитична.
– Ничего не будет, – засмеялся Прокопий Федорович. – Упрямство Морозова на вино списано. Говорил-то угодное и царю, и царевичу.
Когда помолились перед сном, Федосья сказала сестрице:
– Хороший человек Морозов, царевне хотел помочь. Другие-то помалкивают.
Дуня вздохнула:
– Все теперь спать легли. И все сами по себе…
– А что бы ты хотела? – спросила Федосья.
– Хотела бы с царевной Ириной Михайловной быть. Хотела бы Бориса Ивановича Морозова послушать. Хотела бы на датского принца поглядеть.
– А на царя?
Дуня снова вздохнула:
– Царь он царь, царя на всех не хватит, чтобы каждому-то на погляд.
– А с крестьянами нашими хотела бы побыть?
– Хотела! Со всеми! Со всеми, кто живет на земле.
Федосья думала долго, а Дуня не спала, ждала, что скажет старшая сестрица. И Федосья сказала:
– Ах, Дуня! Наверное, на том свете все люди друг с другом, а на земле всякий человек сам по себе.
– Давай пожелаем кому-нибудь сладкого сна! – придумала Дуня. – Сладкий сон, приди к царевне Ирине!
Федосья подхватила:
– Сладкий сон, приди к Марии!
– Это кто?
– Маша Милославская, помнишь, приезжали? Старшая дочка Катерины Федоровны. И вот еще кому скажу: «Сладкий сон, приди к царевичу Алексею».
Федосья затаила дыхание, ожидая, кому сладкого сна пожелает Дуня, а Дуня уже посапывала: ей снился луг, на лугу цветы, а в небе жаворонок.
Царевич
Осенью в Москве зима всякую ночь у порога. Снег лег на Параскеву-порошиху, сразу же установился зимний путь.
В декабре морозы уродились трескучие. С морозами сжились, январь перетерпели, а там уж снежень и бокогрей февраль. Солнце веселое, в небе синие полыньи, в сердце – весна, и подснежники вот они!
В конце февраля в Москву приехали казаки с Дона.
Казаков
