чуть съеживалась и затихала от ликов икон. Успокаивал ее огонек лампадки у самой большой иконы. С мамой они приходили к тете Марине, как ее называла Варя, больше, когда уже сходил снег и подсыхала дорога, которая вела от деревни к лесу. Мать брала чего-нибудь с собой, как она говорила, это гостинец. В хатке становилось тесно, монашка усаживала Варю на скамью у стены, а они с мамой сидели за столиком. Почти всегда тетя Марина угощала чаем на травах. Комнатка наполнялась запахами лета. Летом Варя была возле матери и помогала ей, как ей казалось, очень-очень, а больше играла сама с собой. От их дома до жилища монашки была почти верста, очень далеко, как считала маленькая Варя.
Чем больше она подрастала, тем чаще Варя заходила к монашке. Разговаривали они мало, монашка показывала ей церковные книги, рассказывала о святых, потом замолкала, и Варя продолжала листать книги сама. Летом они проводили время возле хатки, монашка подводила ее к забору и показывала желтые цветочки, она почему-то их хорошо запомнила, они назывались зверобой, а когда почти у тропинки Варя вырвала большие темно-зеленые листочки, тетя Марина назвала их подорожником и еще сказала, что эти листочки очень помогают, если приложить их на ранку, тогда она быстро заживает. Они вместе находили и другие травы и цветочки, но Варя их все сразу не запоминала. Они обычно отдыхали за хаткой в тенечке, тетя Марина вдруг тихонько скажет: «Послушай, это поет птичка, она не маленькая – это дрозд», а потом послушает и уже ведет разговор о других птицах, пение которых слышалось рядом в лесу. О птицах, лесных жителях и травах монашка знала очень много, и когда начинала рассказывать, Варя замолкала, у нее округлялись глаза, и в них можно было видеть и птичек, и их гнезда, и все, о чем ей тихим голосом, который, казалось, лился с неба, повествовала эта уже немолодая женщина. Когда становилось тепло, они подолгу ходили в лесу. Так постепенно Варя постигала тайны леса, цветов, трав и птиц. Потом некоторое время, когда у Вари появились подружки-сверстницы, перестала заходить к тете Марине. Однажды уже взрослой девушкой летним днем, после того как выгнали коров на пастбище, после обеденной дойки, повстречалась с монашкой на улице, засмущалась, покраснела. Монашка несла воду с колодца, раньше Варя ей старалась помочь поднести ведро, и, взявшись за дугу ведра, они так и несли его вдвоем, и неизвестно, как помогала Варя его нести.
– Как ты, Варя, выросла, прямо красавица, – Варя еще больше покраснела, и вдруг на глазах показались слезы.
– Что ты, милая?
Она обняла ее, Варе захотелось рассказать тете Марине о себе и своем, как ей думалось, горе. Так они стояли минуту-другую, прислонив головы, пожилая женщина и молодая девушка.
– Тетя Марина, давайте помогу вам, – и взяла ведро у монашки.
Дальше шли молча до ее хатки. Стрекотала сорока, сколько помнила Варя, эта сорока жила здесь возле хатки, и только появлялась тетя Марина, как она начинала
