вся напряжена, она ждала ответа, как подсудимый приговора судьи.
– Я подумаю и в следующий раз дам ответ.
Судья давал право жить.
В начале лета застучали топоры, тесали лес, закладывали основания построек на новом месте, а в версте с гаком почти у самого леса другая бригада сооружала небольшую хатку и все необходимые для жилья постройки. Это место выбрала Пелагея, недалеко в лесах грушевских и Авдотьином лесу росла знатная черника, и разная другая лесная ягода, и много целебных трав. К зиме были готовы постройки для Авдотьи и Пелагеи. Радоваться бы всем, что происходит, да только Милена вздыхала и печалилась перед сном, не было у нее внука или внучки, а ей очень хотелось, чтобы в новом доме, на новом месте, был слышен детский голосок. В один из дней, когда они с Пелагеей пили вдвоем чай, высказала свою тревогу Авдотья и получила краткий ответ, что еще не время.
На следующий год произошло два радостных события: было освящено новое подворье, а сразу после жнива была свадьба, Полина вышла замуж за знатного жениха и переехала жить в село за несколько верст от Новоселок. Поселилась на новом месте и Пелагея, потянулись к ней люди со всех сторон и мест, всем она помогала, и выздоравливали люди, и скот ходила лечить, но мало к кому. Ходила по церквям, а потом часто ее можно было видеть с молодой монашкой. Пришла радость и к Авдотье, да сразу две, ее дочери под грудью стали носить по ребеночку. Только и беда пришла, откуда ее не ждали.
Не смогли сыновья хозяина простить, что им от отца ничего не досталось, выросли у них дети, наделы надо было раздавать, приданое готовить, а взять неоткуда, и месть их пришла на Никиту. В косовицу ушел он на дальний покос, что почти у речки, и не вернулся. Кинулась Авдотья на поиски, да только никто ей ничего толком сказать не мог. Наказали ей, что в монастырь прибился молодой хлопец, весь избитый, при смерти, там за ним досматривают монашки. Поехала она в монастырь, изменились там порядки, пошло запустение и упадок, принята была Авдотья, обещали помочь ей, только просили вознаграждение, она согласилась.
Торопила Авдотья свою сопровождающую, а та шла мирно и не спеша, а когда Авдотья еще раз поторопила ее, «Бог – он все управит», – был ее краткий ответ. В хатке перед иконой горела свеча, сбоку на скамье кто-то лежал накрытый свиткой, рядом сидела женщина в монашеских одеждах. Авдотья подошла к изголовью и наклонилась, сверху на груди человека лежала рука, она была как лопата, на которой на под печи хлеб выкладывают, лицо перевязано холстом, видны только волосы. Они казались черными как сажа, это был не Никита. Авдотья еще раз осмотрела человека и не находила ничего похожего на мужа дочери.
– Это не он, – тихо проговорила Авдотья, махая рукой перед собой, как бы отгоняя кого-то от себя.
Вернулась Авдотья, увидела ее дочь, закричала немым голосом, и случились у нее
