Захар усмехался и произносил:
– Пусть чуток сил наберется, – и брал его с собой на разные домашние работы.
Старшая сестра Акулина, боевая девка, родилась после Феди. В ней чувствовалась физическая сила и азарт, вся в мать. Мать рано ее начала приучать к женским работам, а потом она с Федором и мужские выполняла.
– Ей если не давать работу, она скоро загуляет и принесет бастрюка в подоле, – бывало, скажет баба Марфа. Часто ей попадало и от отца и матери, только она долго не плакала и не причитала. Через минуту-другую уже куда-то спешила и старалась быстрее убежать со двора, а вечером на нее опять ругались.
– Ох, и в кого же ты такая уродилось, – часто можно было слышать такие слова от матери. На что баба Марфа отвечала:
– В тебя, чисто в тебя.
Начиналась, как говорил дед Игнат, бабья перебранка. Отец однажды сильно побил Акулину лыком, замоченным в воде для плетения лаптей, заступилась за нее баба Марфа. Тихо после этого на их дворе было дня два. Два других брата Марины Пилип и Прокоп росли тихо и незаметно. Пилип был старше Марины, но хиляк, – говорил на его отец. «И что с тебя будет?» – сам себе задавал такой вопрос. В семье его почему-то называли Пилипок. Отец его недолюбливал, это было причиной частых перебранок матери и отца. Ругались долго, бывало, отец и бил маму, и обзывал ее самыми последними словами. Вмешивалась баба Марфа и успокаивала драчунов.
Марина часто делала домашнюю работу вместе с Пилипом. Он был молчун, делал быстро, но быстро и уставал, садился, и ему надо было отдохнуть в тиши.
– Это отец его так побил, и что-то стало с ним, – рассказывала Акулина. – Не может он маму простить за что-то, особо когда выпьет.
В то лето Марина пасла телят и овец вместе с Пилипом. В конце весны случилось с ней несчастье. Уже крепкий бычок на пастбище начал дурачиться, Марина пыталась его успокоить, но он бросился на нее и так боднул, что она улетела в болотную жижу и еле оттуда выползла. Недалеко были другие дети, и они видели, что случилось с Мариной, а младший ее брат Пилипок пустился бежать на поле туда, где работали родители. Скоро пришел старший брат, потрогал бок, руки и успокоил Марину словами: «До свадьбы заживет». Заживало медленно, назавтра она не могла встать, пролежала три дня. Тяжело дышалось, потом начала вставать и делать домашнюю работу. Тут и предложила баба Марфа взять ее, чтобы приложилась к иконе Божией Матери, в Киев, смотри и хворь пройдет.
Когда заканчивались посевные работы и не началась еще уборка сена, собирались женщины кто постарше сходить в Киев помолиться. Через три дня шесть женщин и баба Марфа с Мариной, как только начало светать, вышли из деревни, помолились у креста, что был у развилки дорог, и споро пошли в направлении на полуденное солнце. Обычно в первый день добирались до монастыря, там молились, ночевали, а поутру шли дальше и на четвертый день приходили в Киев. Всю дорогу читали: кто про себя, а кто и вслух молитвы, идти было легко. На этот раз занимала им
