росли жёлтые калужницы. Они добавляли яркие пятна в колорит луговых красок, а бледная зелень берёзок нежно окаймляла пейзаж.
И лишь вековой дуб не участвовал в радостном весеннем шествии. Он стоял, угрюмо развесив чёрные заскорузлые ветви, не тронутые зеленью листвы, и столько в нём угадывалось величия, что невольно хотелось преклониться перед его силой и мощью. Цветы, травы расцветали и увядали, а дуб сотни лет с высоты своего роста и возраста молча взирал на безудержное буйство и медленное угасание маленьких растений.
Но когда приходила его пора, исполин наполнял соком разбухшие почки и с треском распускал налощенные листья. Соприкасаясь друг с другом, они постепенно заполняли округу тревожащим, таинственным шелестом.
А если поднимался в обомшелых ветвях разнузданный ветер, дуб издавал яростный гул, и становилось жутко от его первозданной мощи. Берёзки и ивы сминались до земли от несокрушимой стихии, а дуб лишь слегка нагибался, как гордый человек, который может почтенно преклонить голову, но никогда не согнёт спину.
Эмилия шла по лугу, наслаждаясь солнцем и весной. Проблемы меркли перед благолепием мироздания, душевная боль уходила и наступало долгожданное умиротворение. С трудом находя согласие в общении с людьми, она легко обретала его с природой.
***
У реки Эмилия собрала подол щавеля и охапку хрупких луговых цветов. Вернувшись домой и чисто вымыв пол, она поставила в кувшин букет и с восхищением осмотрелась. «Красота», – похвалила она себя, в радостном возбуждении вальсируя по комнате. Вдоволь натешившись цветами, она стала собираться к захворавшей бабе Вере, захотелось приготовить для больной щи.
– Миленка, доченька, – обрадовалась старшая подруга, как только Эмилия открыла дверь в её хату. – Как хорошо, что ты пришла. Я уж соскучиться успела.
– А я на луга ходила. Видели бы вы, какая там благодать! – Эмилия принялась пылко жестикулировать руками, пытаясь донести до бабы Веры живописность местных окрестностей.
– Да, наши луга богаты красками, – любуясь её горячной молодостью, улыбалась баба Вера. – Я раньше тоже любила на речку ходить, а нынче сил нет.
– Я нарвала вам щавеля, сейчас варить будем, – Эмилия повязала фартук и принялась ловко хлопотать у кухонного стола.
– Сходи, милая, в стёпку, набери картошки, – от радости позабыв про свои болячки, начала распоряжаться баба Вера.
Эмилия схватила кошик и спешно выпорхнула из дома, но на полдороги резко притормозила. Баба Вера велела сходить к Стёпке, а где он живёт, не объяснила, озадаченно пожала она плечами. В это время, опираясь на велосипед, по улице важно вышагивал дед Дуля.
– Дедушка, где тут Стёпка живёт, – замахала она ему рукой.
– Нет у нас никакого Стёпки, – с недоумением заключил дед, подойдя ближе.
– Как же! Баба Вера меня к нему за картошкой послала.
