свои приготовления. Из бесчисленного числа нарядов она нарочно выбрала именно то платье, в котором впервые предстала при дворе – белый атлас, черный бархат с рубиновыми и жемчужными застежками и маленькие красные туфли. Она с удовольствием отметила про себя, что платье по-прежнему сидело на ней идеально, а значит, с момента беременности она ничуть не располнела. Затем она приказала подать карету и отправилась в Резиденцшлосс[18], где ее уже ждала вдовствующая княгиня Анна София Датская.
В большом помпезном салоне, где матери Фридриха Августа приходилось принимать гостей (ее скромная невестка Кристина Эберхардина Бранденбург-Байройтская самостоятельно с этой задачей не справлялась), было много народу.
Когда камергер громко объявил о прибытии Авроры фон Кенигсмарк, в зале воцарилась гробовая тишина. Толпа начала расступаться, пропуская молодую женщину к высоким креслам, где сидели княгини. С улыбкой на губах Аврора прошла сквозь оживленные, перешептывающиеся ряды людей, и смысл негромко сказанных реплик едва ли ускользнул от ее чуткого слуха: фаворитка князя неожиданно вернулась, и теперь – поглядите! – она стала даже краше, чем была прежде! И эта синяя лента… Право же, графиня внушает уважение!
Аврора подошла к княгиням и присела в глубоком реверансе, постаравшись вложить в это движение все свое почтение и признательность к статной седовласой даме, которая смотрела на нее сейчас с едва заметной улыбкой:
– Какая радость видеть вас здесь, госпожа канонисса фон Кенигсмарк! – воскликнула Анна София, протягивая руку для поцелуя. – И радость эту мы предпочли бы разделить в сугубо приватной обстановке, – добавила она уже громче, обращаясь к окружающим.
После этого она встала и вышла в соседнюю комнату. Ее невестка и Аврора проследовали за ней… Как только двери за ними захлопнулись, Кристина Эберхардина порывисто обняла Аврору и расплакалась:
– Как я счастлива, что вы вернулись, моя дорогая! – произнесла она сквозь слезы. – С Божьей милостью вы все так же прекрасны, и это вселяет в меня надежду!
– Ваше Высочество, право же, я тронута, – пробормотала молодая женщина, совершенно не ожидавшая подобного приема. – Не думала, что ко мне будут настроены столь дружелюбно.
– О, поверьте мне, это так! – вздохнула супруга Фридриха Августа. – По правде сказать, мне вас очень не хватало. В вашу пору, когда вы были при дворе, я была куда счастливее!
– В мою пору?..
Аврора почувствовала себя уязвленной и хотела было должным образом ответить, но Анна София уже усадила плачущую невестку на стул и вложила ей в руки носовой платок, которым Кристина Эберхардина не преминула воспользоваться.
– Полноте, девочка, успокойтесь! Не стоит огорчаться по такому поводу. Эта женщина приехала сюда в числе…
Она осеклась и бросила быстрый взгляд на Аврору, кивком указав на свободный стул, однако молодая женщина поняла, что та собиралась сказать «в числе прочих». Стало
