его головы и плеч: он шел немного неуклюже, наклоняясь вперед, размахивая перед собой руками, как медведь лапами; и этот изъян в его физическом совершенстве парадоксальным образом сделал лорда Кэнтелоу более реальным для нее, более простым и приятным. Во взгляде, которым он окинул Джорджию при рукопожатии, сквозили одновременно застенчивость и вызов. «Ну и что вы обо мне думаете?» – казалось, спрашивал он. На мгновение Джорджия ощутила на себе всю мощь его личности.
– Очень приятно, – произнес он. – Я всегда хотел с вами познакомиться. Я много о вас слышал.
В словах лорда Кэнтелоу не было и намека на снисходительность или общепринятую фальшь. Его улыбка, мальчишеская и вместе с тем уверенная, создала между ними атмосферу соучастия, будто они были старыми друзьями, которые встретились в комнате, полной незнакомых людей.
– Да, – кивнула Джорджия, – мы оба любим рисковать. Во всяком случае, это у нас общее.
Она заметила легкое, сдержанное движение рядом с собой. Элис Мейфилд не привыкла видеть, чтобы с ее идолом обращались столь бесцеремонно. Или, возможно, она почувствовала укол ревности, уловив в словах этих двух людей первый звон скрещенных рапир.
– Рисковать? – удивился Чилтон. – По-моему, вы прекратили активную деятельность. Планируете новую экспедицию?
– Нет. Сейчас в Англии такая волнующая обстановка, вы не находите? У меня ощущение, будто мы находимся на пороге грандиозных событий. На сей раз развлекутся домоседы.
Глядя Кэнтелоу прямо в лицо, Джорджия не увидела ни следа замешательства. А почему, собственно, оно должно быть? Нет и узнаваемого намека на черты женщины из медальона. Если она надеялась форсировать дело, ей это не удалось.
Чилтон засмеялся:
– Вы говорите так, словно собираетесь устроить революцию или нечто подобное. Из вас получилась бы отличная Жанна д’Арк.
– Что ж, если и устрою, то вам придется ее финансировать. Одних голосов избирателей сегодня недостаточно. Но, серьезно, учитывая всю эту международную напряженность, что-то же должно вскоре разразиться, как по-вашему? Какие сейчас в Германии настроения? Я не была там несколько лет.
– Они напуганы. Как и мы. Только гораздо громче кричат, чтобы скрыть это. А что вы имеете в виду, говоря, что на сей раз развлекутся домоседы?
Джорджия молча показала в окно. В небе низко летела группа бомбардировщиков.
– Я понимаю развлечения по-другому, – произнес Чилтон Кэнтелоу. Но сказал он это небрежно; и Джорджия, увидев, как заблестели его глаза, следившие за перемещением самолетов, поняла, что он действительно испытал бы грубое, детское наслаждение от взрыва, облака дыма и пыли, рассыпавшихся в прах домов – от зрелища разрушения.
– Мне бы понравилось, – промолвила Элис Мейфилд. – Да, звучит ужасно, однако подумайте об ощущении силы там,
