или…
Джорджия с раздражением отогнала видение. В данной ситуации это было хуже всего – начинают появляться фантазии, и ты замечаешь врага на каждом углу. Девушка на холме дернула поводья, лошадь рванула вперед – быстро, гладко, сжато, как торпеда. Она пролетела галопом по гребню холма и уже через мгновение мчалась на бешеной скорости по дорожке к сонной, ослепленной утренним солнцем деревушке.
– Ну что, доставили вы добрую весть из Гента в Аахен? – спросила через пять минут из окна своей комнаты Джорджия.
Элис Мейфилд подняла голову, ее щеки раскраснелись.
– Я отлично прокатилась. Вы видели меня там, наверху?
«Да, – подумала Джорджия, – она выглядит невинной, как этот рассвет. Я должна перестать воображать всякую чепуху». Однако девушка была в той жаркой комнате с сеньором Альваресом и его сообщниками, она не могла попасть туда случайно.
Состоявшееся вечером собрание, на котором Джорджию приняли в «Английский флаг», было столь же невинным, несмотря на всю свою странность. Присутствовал мистер Мейфилд, хотя перед этим громко бурчал обо «всех этих дурачествах Элис». Двое из его сыновей – румяные, крепко сложенные молодые мужчины; один или два соседних фермера, слегка трепещущие под внешней невозмутимостью; несколько молодых особ из «графства», проказливые и непочтительные; приходский священник; главный конюх – грубый с виду, кривоногий, жующий резинку худенький человек; еще два гостя, помимо Джорджии, – землевладелец из другой части района и его жена и несколько офицеров ВВС, с прилизанными волосами, скромные, переговаривающиеся на своем жаргоне.
Заседание началось с церемонии, которую провел старший брат Элис, Роберт, надевший ради такого дела мантию и принявший звание старшего знаменосца. На церемонии царила атмосфера комичности, наигранности и убогого мистицизма, вполне способного сойти в своем декадансе за религию или идею. Джорджию в основном беспокоило мрачное предчувствие – опасение того рода, которое испытываешь на спиритическом сеансе, переживая, как бы не ошибся медиум, или когда следишь за жалкими потугами какого-нибудь старого актера в странствующем варьете, пытающегося воспроизвести игру времен своего успеха. Эта часть церемонии завершилась принятием в организацию Джорджии.
– Верите ли вы в закон аристократии, в правление и правительство высшей личности? – спросили ее.
– Верите ли вы в наследственную линию подлинной аристократии?
– Верите ли вы в привилегии и ответственность высшей расы?
И так далее.
Джорджии удалось сохранить невозмутимый вид, и в должное время она стала членом «Английского флага». Она с интересом отметила, что кружочка, такого, как Найджел обнаружил в медальоне, она не получила. Вероятно, сэр Джон был прав, утверждая, что такие кружочки в ходу лишь среди настоящих заговорщиков. На нее вдруг обрушилась
