на почве шахмат и шашек с техником-строителем из Горького М. П. Тихомировым. Он имел 1-ю категорию. Очень часто играем с ним в шахматы, с переменным успехом, но преимущество всегда на его стороне.
Весь август прошел незаметно. Вместо Василия Ш. санитаром у нас работал уже харьковчанин старшина-пилот Петр Галагура.
Проходил сентябрь, узнали об осаде и падении Киева. Немцы своими полчищами всё глубже врывались в сердце России и Украины.
От создавшегося тяжелого положения на фронте для нас вдвое тяжелее переносить плен. Мучают уколы совести, что лежишь здесь, по эту сторону фронта, хотя и раненый, но бездейственный и никому не нужный. А так… Там люди отдают последнее, проливают кровь, сражаясь за счастье своей родины. Иногда хотелось умереть. Но это слабость – просто уйти из жизни. Надо бороться, постараться преодолеть все трудности. Победа должна быть за нами. Тогда ты, имея только желание, сможешь загладить и исправить всё то, что произошло.
На место Леонида положили мл. лейтенанта Парфенова Н. А., высокого худого человека с очень неприятным хищным лицом. Во всех его поступках и словах проскальзывает хищная и подлая натура. Однажды он просунул мне под чехол свернутую бумажку и таинственно сказал: «Переведи на немецкий».
Я не подумав перевел. Записка была написана корявым почерком и очень безграмотно: «Г-н комендант, прошу Вас предоставить мне возможность свидания с Вами. Я имею кое- что Вам сообщить».
Прошло два или три дня. Он снова сует мне свернутую бумажку. Я прочитал. Так же безграмотно, как и первая, было написано:
«Г-н комендант, я вторично прошу Вас о свидании и об оказании мне помощи. Я – немецкий шпион. Работал по выполнению задания коменданта Картуз-Березы, я был в том районе ошибочно ранен немецкими солдатами. Прошу у Вас свидания, оказания мне помощи и улучшения питания».
Я отказался переводить. Парфенов стал уговаривать меня, говоря, что он вовсе не шпион, а это только тактический шаг, чтобы получить возможность хорошо питаться. Обещал делиться со мной, если ему этот трюк удастся. Я категорически отказался и перестал с ним разговаривать. Он тоже замолчал и злобно посматривал на меня.
Эпидемия дизентерии принимает всё более широкие размеры. С полмесяца назад появились первые случаи дизентерии, и теперь ежедневно умирают сотни людей.
В госпитале нет бани. Завшивленность возрастает ото дня ко дню. Вшей завезли к нам из прифронтовых лазаретов в Житомире и в Шепетовке.
У Парфенова в гипсе на ноге появились вши; они кишат целыми роями. На мое счастье, он лежит через проход от меня. Вшей у себя я еще не находил, но зато в складках тюля образовались громадные гнёзда клопов. Я в течение двух дней охотился на них и почти полностью добил врага.
В наш госпиталь прибыла группа военнопленных женщин: врачей, фельдшеров и санитарок. Их распределили по корпусам. В палатках стало как-то чище и светлее.
В
