кричать? Хотя он сам неоднократно пытался уговорить маму доверить образование тем, кто этим занимается профессионально.
– Наверное, я должен извиниться, – мистер Варлоу не мог не почувствовать напряжение, висевшее в воздухе. – Я был несдержан. Если кто-нибудь попробует повысить на тебя голос, просто скажи мне.
– Хорошо. – Эмили поняла, что теперь уж точно расплачется.
Она подбежала к отцу и уткнулась в его темно-зеленый жилет. Ханс поднял дочь к себе на колени и ласково потрепал по щеке:
– Ты, наверное, уже знаешь, что завтра мадам Александра ведет тебя в школу? – спросил он и виновато добавил: – Я не смогу сделать этого сам, поскольку буду очень занят. Мама не поедет тем более, для нее это равносильно самому страшному приговору. Скажи мне одно, ты хочешь туда или нет?
– Хочу, – не задумываясь, ответила Эмили.
– Тогда я спокоен. – Мистер Варлоу усадил дочь на стол и отошел к окну.
Отец рассматривал сад сквозь стекло, так точно завтра он перестанет существовать. Пропадет. Растворится. Зыбкий свет осеннего солнца превращал папину фигуру в ангела, окружая ореолом белого сияния. Девочка тщетно старалась уловить его мысли, почувствовать настроение. Мисс Эмилия очень хотела радоваться, но ей это никак не удавалось. В горле комом стояло «утреннее происшествие». Почему она не могла найти в себе смелость и прямо спросить о том, что тревожит?
– Знаешь, я ведь тоже ходил в школу, – с наносной беззаботностью сообщил Ханс. – Это мама у нас особенная, но скучать ей не пришлось. Вокруг всегда роились сестры.
Родная и двоюродные тетушки казались редкими занудами и едва ли могли составить веселую компанию в чем-либо.
– Ты, главное, никого никогда не бойся. – В словах точно было что-то важное, только вот что именно?
– А я разве кого-то когда-то боялась? – с вызовом в голосе осведомилась Эмили, в этот момент сильно напоминавшая самой себе отца. – Мы же Варлоу! Это же что-то да значит?
– Вот и умница… – Он развернулся к дочери лицом. – Мы – Варлоу. Этого у нас не отнять.
На папиной ладони лежала удивительная вещь: крупный медальон из черного камня в виде косматой собачьей головы, держащей в зубах прозрачный круглый кристалл, поблескивавший сотнями идеально-одинаковых граней.
– Нравится? – почти прошептал отец.
Эмилия оживленно закивала.
– Хочешь носить его? – А разве можно ответить «нет»?
– Конечно! – Она немного смутилась, потому что не была уверена в заслуженности такого подарка.
– Это «Орин», – продолжил Ханс. – Вещь, которую я хранил специально для тебя, но все как-то не подворачивалось случая отдать.
Глаза Эмили так и заискрились! Приняв Орин, она тут же просунула голову в серебряную цепочку.
– Я никогда-никогда его не сниму! – пообещала девочка.
– Не сомневаюсь. – Ханс Варлоу едва заметно погрустнел. – Спрячь и никому не показывай.
Эмили
