вон уж и синяки под глазами повылезали.
– Не хочется, Лидия Васильевна. Я лучше делами займусь, чистоту наведу.
– Ну, как пожелаешь, – покачала головой женщина, сердце сжималось каждый раз.
С той жуткой ночи прошло уж полгода, а девушка так и не оправилась. Ходила по избе аки тень, ела мало, исхудала. От рождения кожа у нее отличалась белизной, а сейчас все венки проступили. И каждую ночь Катя видела во сне свою семью, то здоровыми и счастливыми, то мертвыми растерзанными и тогда просыпалась со слезами на глазах, а после рыдала по часу в подушку.
Жила по-прежнему у соседа Киртанова, временно он взял заботы о хозяйстве Аксенова на себя. Они все надеялись, что найдется родня у Кати.
Девушка тем временем отправилась во двор, кур согнать, вдруг заметила, почтальон идет в сторону ее отчего дома. Катя, затаив дыхание, вышла на улицу. Почтальон и, правда, остановился у их ворот, опустил письмо в жестяной короб, что висел на калитке. Аксенова тут же сорвалась с места, добежала до дома, а как коснулась дощатого забора рукой, сердце заболело с новой силой, по щекам слезы покатились. Но совладавши с чувствами, достала-таки письмо. Грамоте ее обучала матушка, посему читать и писать Катя умела. Она раскрыла письмо, прислонилась спиной к воротам и зачитала, тогда на губах дрогнула неуверенная улыбка.
По возвращении Лидия Васильевна нашла Катерину за столом, та снова и снова перечитывала письмо.
– Неужто? – женщина жестом отправила кухарку с корзиной продуктов на кухню, сама же подошла к столу.
– Гляньте, Лидия Васильевна. Есть у меня родственник, – и девушка вскочила с лавки, начала прыгать от радости, – есть! – выкрикивала и плакала, – есть!
– Голубушка, – схватила ее за руки и уже обе кружились. – Счастье-то какое! Вот Семен Владимирович обрадуется. Давай, сейчас чайку выпьем, баранками свежими заедим. Ох, такая новость, такая новость, – радовалась женщина.
В письме том значилось, что имеется у Катерины Аксеновой дядька по отцовской линии Мокий Филиппович, к тому же осведомлен о племяннице и, узнав о печальных событиях, намеревается немедленно выехать из Санкт-Петербурга.
Так уж случилось, что в семье Киртановых детей не было, потому жена Семена Владимировича приняла Катю как родную. Полгода выдались тяжелые, все ж девушка находилась в растрепанных чувствах, однако забота о ней наполнила будни жены помещика новым смыслом. В глубине души она надеялась, хоть и ругала себя за такие мысли, что родственников у Катерины так и не найдется. Но дядька нашелся, эта новость лучиками надежды заиграла в глазах девушки, все ж родная кровь, а с Катей испытала радость и Лидия Васильевна.
Все они ждали скорого прибытия Мокия Филипповича, Киртанов тем временем разрывался на два двора, осень как-никак, время хлопотное, сбор урожая, молотьба.
Одним солнечным сухим деньком Лидия Васильевна собралась снова на базар, на этот раз и Катерина согласилась пройтись с ними. Шли они дружной компанией, кухарка все рассказывала за жизнь веселую с мужем, мол, одолел ирод треклятый,
