style="font-size:15px;"> – Конечно, – кивнул Борис и неуверенно улыбнулся.
Выйдя на улицу, он увидел долговязого мужчину, женщину в красной куртке и пухлого мальчугана. Мужчина выкрикивал ругательства не понятно в чей адрес, указывая пальцем на чёрную пустошь. Женщина голосила так, будто её режут, а мальчуган ходил взад-вперёд и плакал навзрыд.
Борис сплюнул и быстрым шагом направился к дому тети Иры, отчаянно надеясь, что с ней все в порядке. Он шел, стараясь не смотреть на проклятую пустошь, но она будто притягивала взгляд. Не так Борис всегда представлял себе иные миры, когда в фантазиях допускал их существование. Совсем не так.
Он увидел старика у забора. Тот смотрел на пустошь, открыв рот и выпучив глаза. Старик был в замызганном пиджаке на голое тело и семейных трусах, на ногах – калоши. Его руки мелко дрожали, с губы свисала нить слюны.
Борис прошел мимо и услышал за спиной хриплый возглас:
– Что за бляха-муха?! Эй… эй, что за…
Он не остановился, у него не было никакого желания объяснять старику то, что он сам плохо понимал. Ни объяснять, ни успокаивать, ни охать и ахать. Борис прибавил шаг, а последние метры до дома преодолел уже бегом.
Тетю Иру он обнаружил на кухне. Она лежала на спине с открытыми остекленевшими глазами, и ее нижняя половина лица была в крови. Хватило одного взгляда, чтобы понять: она мертва.
Борис застыл в дверном проеме, не в силах отвести взгляд от мертвого тела. Он смотрел на лицо тети Иры и чувствовал, как в душе что-то рвется и измельчается в колючее крошево. В горле застрял и превратился в горький комок, стон. Родной человек мертв. Но Борису хотелось схватить тетю Иру за плечи и трясти, трясти, кричать: «Очнись! Приди в себя! Хватит, хватит, хватит!» Может, она спит, как Капелька? Может, она только выглядит мертвой?
Он опустился перед ней на колени, с горечью осознавая, что пытается себя обмануть. Остекленевшие подернутые дымкой глаза тети Иры не давали обмануться. В сознании Бориса почему-то всплыли слова из прошлого, когда пожилая, впавшая в маразм соседка бормотала на похоронах его отца: «…беда пришла… беда пришла… пришла беда…» Борис неосознанно прошептал эти слова вслух, глядя сквозь призму слез на узловатые, с аккуратно подстриженными ногтями, пальцы тети Иры. На безымянном было тонкое обручальное кольцо, которое, казалось, вросло в кожу. Она не снимала его даже после гибели мужа. И не сняла до самой смерти, словно выполнив данную самой себе клятву.
Борис подумал, что нужно закрыть ей глаза. Он уже протянул руку, чтобы коснуться ее век, но в последний момент не решился. У него возникла странная и невероятно тоскливая мысль: «Если закрыть глаза, она больше никогда не увидит света. Навсегда погрузится в темноту». Глупая мысль, по-детски глупая, но Борис и чувствовал себя сейчас растерянным ребенком, который не может осознать очевидное: близкий человек ушел навсегда. Еще утром тетя Ира угощала его компотом, а теперь ее нет. И это не правильно. Это противоестественно. Полный абсурд!
Он зажмурился, глаза щипало от слез. Пальцы
