нестандартность, действие вразрез с академическими правилами.
– Например? – ну конечно, как-то это де Пави не поддержит своего приятеля? – Покажите.
Несмотря на то, что бургундца Шарль любил ещё меньше, чем де Ранкуня, юноша и не думал отказываться. На самом деле, подобные ситуации были ему по душе, потому что заставляли постоянно быть в форме и не позволяли расслабиться. Да и к тому же, он всё-таки тешил себя слабой надеждой, что умения, которые он демонстрирует, и впрямь помогут кому-нибудь в минуту настоящей опасности.
Гасконец огляделся, прикидывая, кого бы поставить в пару с собой, а Жак д’Эстурвиль вдруг выступил вперёд.
– Г-н лейтенант, – сказал он, – могу я предложить вам свои услуги? Тем более… всё равно у меня нет пары.
Это не Жак, сказал себе Шарль, и только после этого медленно повернулся к молодому человеку. Это не мой Жак… с какой стати я должен так бояться этого юнца?
Какой-то злой кураж охватил его. Показалось даже, что, повернись ситуация по-другому, он вызвал бы лионца на настоящую дуэль. Не задумываясь. Без причины. Просто потому, что тот посмел быть похожим на человека, которого Шарль до сих пор продолжает любить.
Однако затем гасконец заставил себя успокоиться.
– Благодарю, – вытащил из корзины тренировочную рапиру и, примеряясь, взмахнул ней несколько раз. – Становитесь, раз напросились.
С волосами, убранными в хвост, и в простой белой рубашке, он показался д’Эстурвилю совсем юным и каким-то по-особенному хрупким. Однако глаза, горящие яростным, холодным огнём, уже не позволили ему обмануться. Да и дядя предупреждал, что д’Артаньян – невероятно опасный фехтовальщик.
А, следовательно, пусть это – всего-навсего учебный бой, расслабляться не стоит.
– Нападайте, – предложил ему тем временем Шарль и, не дожидаясь, пока кадет послушается, напал первым.
С каким-то невероятным, изощрённым даже, удовольствием представил себе, как мог бы, будь у него в руках настоящий клинок, украсить кровавыми царапинами лицо мальчишки, разрезать на лохмотья его щегольскую рубашку, и едва сумел остановить наваждение.
Ну что за чёрт, это же просто тренировка.
И разве кадет виноват…
Он уменьшил напор, позволил д’Эстурвилю приблизиться, а потом нанёс сильный рубящий удар по шпаге молодого человека.
Конечно, до того же покойного Антуана с его дьявольской силой ему было далеко, но эффект неожиданности полностью компенсировал её недостаток.
Лионец пошатнулся и едва не выронил шпагу.
– Вот, – и Шарль с удовольствием откашлялся. – Рубящий удар. На первый взгляд, ничего особенного, да и в академиях такому не учат, правда? Но при определенных условиях такой удар может стать «секретным приёмом».
Мушкетёры одобрительно загалдели, а неугомонный де Террид, тот даже зааплодировал.
А д’Эстурвиль стоял, переводя растерянный
