повёл его в противоположный конец кладбища.
– Вот, – остановился возле совсем небольшого надгробия с изображением плачущего ангела и хотел было привычно отойти в сторону, но младший брат внезапно вцепился ему в руку.
– Нет, – сглотнул судорожно, – пожалуйста, останься.
Пьер кивнул и крепко сжал его ладонь. А потом вообще обнял за плечи и притянул к себе, чтобы поддержать хоть так.
Какое-то время Шарль смотрел на небольшой крест – на этот раз просто серый, как и большинство крестов, – а потом взглянул на брата.
– Так странно… – Пьер увидел, что глаза у него мокрые. – Я знал Жака больше десяти лет, я стольким обязан ему, но когда я стоял у его могилы, то не чувствовал и половину той боли, что ощущаю сейчас здесь. Почему? Ведь я никогда не интересовался детьми… И даже не знаю, как выглядел этот мальчик… Почему же мне так больно, Пьер?
Тот вздохнул, но ответить решился далеко не сразу:
– Возможно оттого, что в случае с Жаком… сколько времени уже прошло? Больше трёх лет, верно?
– Почти четыре. Восемнадцатого августа будет четыре.
– Ну вот. А тут – свежее… ты ведь только-только узнал. И потом… хоть ты и до сих пор отказываешься принять факт смерти нашего кузнеца, у тебя остаётся надежда. Потому что у тебя всё-таки есть д’Эстурвиль. А в случае с Ожье… да ты же сам понимаешь…
Сказал – и почувствовал, как плечо брата под его ладонью ощутимо вздрогнуло. А потом Шарль вообще высвободился и быстро пошёл прочь по тропинке.
– Погоди! – Пьер догнал его, придержал за локоть. – Малыш… не обижайся, прошу тебя!
– Что ты! – юноша взглянул удивлённо. – Я даже не думал. Просто… тяжко там стоять… не могу.
Он помолчал, а потом сказал вдруг:
– Брат… пообещай мне, что впредь будешь писать обо всём. Абсолютно обо всём, что бы ни случилось.
– Хорошо, – д’Артаньян-старший ожидал, что испытает облегчение, что на него не обиделись за чересчур откровенные слова, но этого не произошло. Наоборот, при виде страдальческой улыбки младшего брата, сердце сжалось ещё острее.
– И про Катрин напиши, – продолжил между тем Шарль, а теперь уже Пьер посмотрел удивлённо, потому что уловил вдруг в голосе брата какие-то странные интонации:
– О чём писать? Или ты думаешь…
– Ну, мало ли… Учитывая… Одним словом, я не могу исключать такой возможности. И я считаю, что имею право изначально быть в курсе, если это всё-таки произошло.
– А… тебе хотелось бы?
– Не знаю, – юноша пожал плечами, но затем всё-таки улыбнулся. – Да. Наверное, хотелось бы. Ты удивлён?
– Нет, – Пьер улыбнулся в ответ. – Ты слишком плохо думаешь о себе. А что до меня… считаешь, мне бы не хотелось стать дядей именно твоему сыну?
Плечи молодого человека устало поникли.
– Ладно, – сказал он и закашлялся вдруг. – Это всё… одни
