были впереди и мчались, чтобы убить Райпера.
Финан повернул вместе со мной, как и дюжина других моих людей, и враги, увидев нас, попытались свернуть в сторону, но Смока уже стучал копытами по земле, раздувая ноздри. Я опустил копье и угодил ближайшему датчанину в грудь. Ясеневое древко задрожало, моя рука в перчатке скользнула вдоль древка, но наконечник вонзился глубоко. Кровь хлынула и потекла между звеньями кольчуги датчанина.
Я выпустил копье.
Умирающий еще оставался в седле, когда второй противник замахнулся на меня мечом, но я отбил удар щитом и, надавив коленями на бока Смоки, повернул его, в то время как Финан рубанул своим длинным клинком по лицу третьего датчанина. Я выхватил поводья у того, которого пронзил копьем, и потащил его лошадь к Райперу.
– Сбрось ублюдка и садись! – крикнул я.
Выжившие датчане отступили. Их было меньше дюжины, и они были предвестниками появления остального отряда – их кони оказались самыми быстрыми. Подкрепление не сразу смогло прийти к ним на помощь, и к тому времени мы, целые и невредимые, уже ускакали прочь.
Ноги Райпера были слишком короткими и не доставали до стремян его новой лошади; он ругался, цепляясь за седельную луку.
Финан улыбался.
– Это их разозлит, господин, – сказал он.
– Мне и нужно, чтобы они взбесились, – ответил я.
Мне надо было, чтобы они стали безрассудными, беспечными и самоуверенными. Этим летним днем, во время скачки по дороге вдоль извилистого ручья, по густо растущим василькам, Харальд делал все, чего я мог бы от него пожелать.
Был ли я самоуверенным? Это опасно – решить, что твой враг сделает все, что ты захочешь, но в тот День Тора я испытывал крепнущее убеждение, что Харальд следует прямо в тщательно подготовленную ловушку.
Наша дорога вела к броду, где мы могли пересечь реку, чтобы добраться до Феарнхэмма. Если бы мы и вправду следовали в Винтанкестер, мы бы остались к югу от реки и держались римской дороги, ведущей на запад. Я хотел, чтобы датчане поверили: именно таковы наши намерения. Я хотел, чтобы наши преследователи нас видели, я хотел, чтобы они думали, что мы колеблемся; я хотел, чтобы, в конце концов, они решили, что мы запаниковали.
Местность была открытой – заливной луг, где пасли коз и овец. К востоку, там, откуда скакали датчане, рос лес, к западу была дорога – Харальд ожидал, что мы двинемся именно по ней, – а к северу виднелись осыпающиеся каменные быки моста, который римляне перебросили через Уэй. Феарнхэмм и его низкий холм находились у дальней стороны разрушенного моста.
Я взглянул на холм и не увидел на нем войск.
– Я хотел, чтобы Алдхельм был там! – прорычал я, указывая на холм.
– Господин! – предупреждающе закричал Финан.
Преследующие нас датчане собрались на краю леса в полумиле к востоку. Они ясно видели нас и понимали, что наш отряд слишком велик для того, чтобы атаковать его до прибытия подкрепления. Но их подкрепление
