что-нибудь смешное? – спросил отец. – Тебя же не затем брали, чтобы ты сидела молча?
– Герцог велел говорить то, что приходит мне в голову. Но мой дар… я не могу им повелевать. Слова либо появляются, либо нет.
– А сэра Роберта видела?
– Он мне подмигнул, – сказала я, прислоняясь спиной к каменному столбу и кутаясь в теплый плащ.
– Короля тоже видела?
– Его не было даже на обеде. Король плохо себя чувствует, и еду отнесли прямо в его покои. Сначала подали роскошный обед, словно король находится за столом, а потом что-то положили на тарелочку и понесли ему. Место короля занял отец сэра Роберта. Он выглядит как настоящий король, разве что на троне не сидит.
– Герцог тебя заметил?
– Мне показалось, он меня вообще не видел.
– Может, он уже забыл про тебя?
– Герцогу не надо смотреть, чтобы знать, кто где сидит и что делает. Он меня не забыл и никогда не забудет. Герцог из тех людей, которые ничего не забывают.
На Сретение герцог решил устроить маскарад, а потому все королевские шуты обязаны были нарядиться в особые костюмы и выучить свои роли. Открытие маскарада возлагалось на Уилла Соммерса. Он попал в шуты двадцать лет назад, когда ему было столько же, сколько мне сейчас. По замыслу герцога, Соммерс должен будет прочитать вступительное стихотворение, после чего выступят королевские певчие, а потом уже я. Мне тоже надлежало прочитать стихи, специально написанные к маскараду. К маскараду мне шили новый костюм из желтой ткани (цвет шутов). Мой прежний наряд оказался слишком тесен. Я ощущала себя странным двуполым существом. Бывало, я смотрелась в зеркало и видела в нем красивую незнакомую девушку. А на следующий день из зеркала на меня глядел плоский, неуклюжий мальчишка.
Распорядитель празднеств дал мне короткий меч и велел нам с Уиллом упражняться, поскольку где-то в середине маскарада был задуман наш шутовской поединок.
Мы нашли помещение для упражнений. У меня не было ни сноровки, ни желания. Мне вовсе не хотелось учиться тому, чем занимались мужчины. Одно дело – быть шутихой, и совсем другое – когда из тебя делают посмешище на потеху придворным. Пожалуй, только Уилл и смог уговорить меня, сломив мое упрямство. Он вел себя так, будто учил меня не фехтованию, а, скажем, греческому языку. Уилл не рассуждал, надо мне это или нет. Существовал навык, которым я должна была овладеть, и он хотел наилучшим образом научить меня этому навыку.
Он начал со стойки. Положив руки мне на плечи, он слегка распрямил их, после чего приподнял мой подбородок.
– Голову держи высоко, как принцесса, – посоветовал мне шут. – Ты когда-нибудь видела, чтобы принцесса Мария сутулилась, а принцесса Елизавета опускала голову? Понаблюдай за ними. Они – принцессы до мозга костей. Грациозные, как козы.
– Как козы? – переспросила я, безуспешно пытаясь поднять голову, не опуская при этом плеч.
Уилл Соммерс улыбался, глядя на мои отчаянные усилия.
– Да, как козы. Я бы сказал, как горные козы. То вверх, то вниз. То полноправные наследницы, то незаконнорожденные. Жизнь принцесс похожа на жизнь
