рядом от них, непонятно откуда поднялся гусь, будто раненый он бежал по кочкам, помогая большими крыльями, потом взлетел невысоко и тяжело. Охотники от неожиданности даже не подняли оружие. Белов снял с плеча ружье и двинулся вперед. Егор тоже пошел, волнуясь и спотыкаясь о кочки, представлял себе, как надо быстро вскидываться и стрелять. Второго гуся они тоже проворонили, он взлетел сзади, когда уже его прошли. На бугорке было большое гнездо, выстланное сухой травой и выложенное мягким серым пухом. Семь крупных желтовато-палевых яиц лежали. Белов взял одно, посмотрел на свет, потряс возле уха.
– Возьмем? – спросил Егор.
– Не знаю, насиженные уже… Давай, разойдемся, надо влет стрелять!
Двинулись порознь. Белов шел осторожно, держал наготове ружье. Егор тоже глядел во все глаза, но двигался быстрее, нетерпеливыми зигзагами. Вскоре поднялись сразу два, Белов выстрелил и промазал, а Егор опять не успел. Стоял, озираясь в досаде. Со стороны капитана раздался выстрел. Белов стрелял в затаившуюся гусыню, она так и осталась сидеть на гнезде, по аккуратной серой шее стекала темная кровь.
– На обратном пути заберем, – Сан Саныч перевернул тяжелую птицу и расправил ей крылья, чтобы издалека было видно. – Штук пять стрельнем на кухню…
Гнездовья стали попадаться чаще, по нескольку гнезд рядом. Гуси подпускали хорошо. Егор убил одного, долго его рассматривал, и больше стрелять не стал. Обратно шли тяжело. Птицы оттягивали руки. Вспугивали новых гусей, они отлетали и садились на ближних буграх. Егор уже и пожалел, что не стал больше стрелять, гусей, и правда, было очень много. Он представлял, как будет рассказывать осенью в техникуме.
Белов неожиданно присел и дернул Егора вниз. С десяток оленей шли в их сторону. Сан Саныч распластался на мху среди кустиков, пулями заряжал двустволку. Олени были метрах в четырехстах, светлыми пятнами выделялись на фоне тундры.
– Из мелкашки нельзя? – зашептал Егор.
– Лучше из ружья… – мотнул головой Сан Саныч и замер, глядя на своего боцмана. – Стрельнуть хочешь?
– Угу, – чувствуя, как останавливается сердце, кивнул Егор.
– Держи! – они поменялись ружьями. – В сердце целься! Я к тому болотцу переползу, если что, толкну их на тебя.
Капитан «Полярного» уполз, смешно виляя задом. Олени шли, нагнув головы, паслись на ходу, но приближались быстро. Егор выставил вперед ружье, локти и колени, утонувшие во мху давно уже промокли. Волновался, каждую секунду приподнимал голову и смотрел на оленей. И опять думал с радостью, какая богатая тундра. Сколько здесь птицы и зверя. Воображал себя в этих краях, как будто живет тут один со своей женой и маленькими детьми. Как добывает мясо и складывает его в мерзлотник на долгую зиму… Два гуся прилетели и сели на соседний бугор. Замерли. Не шевелился и Егор, гусыня пошвырялась клювом в гнезде и стала устраиваться на яйцах. Егор перевел глаза на оленей – их не было! Он высунулся, заозирался – не было нигде! Увидел Белова, стоящего на коленях и машущего
