будто сам с собой разговаривал Богдан, при этом ловко иглой управляясь – чиня дублёнку к зимним морозам. А стужа в этих местах знатная, вьюги дикие, снега буйно-разухабистые.
– Отец, прошу, – недовольно качнул головой Тверд. Младший княжич точно знал, что не влюбится никогда и ни за что! Ошибки кровного отца не совершит. Это уж точно! Влюбиться, чтобы потерять?.. Или влюбиться, чтобы испытать горечь предательства? Нет! Это точно не для него. Да и о любви, нежности, ласке толком не ведал – неоткуда было знать. Воспитан в суровых условиях, в мужском братстве… С младенчества не познал материнской любви. Ни нянек, ни служанок…
Потому запала в душу обида на молодую жену Радомира.
С ней и жил. С такими мыслями и с девицами отношения строил. А рассуждения наставника ставили в тупик и огорчали. Страшили… Тверд всячески избегал чувств, сильных эмоций и привыкания. То, что плоть требовала – научился быстро смекать, в прочем и как утолить ту жажду. Благо, девицы разные попадались. А вот углубляться и желать большего, чем снятие напряжения, ублажения мужского желания – не тут-то было!
– Знаешь, что делает девица, которая любит? – как-то вернувшись из Угличей, поинтересовался у наставника, глядя на костер. Богдан задумчиво мотнул головой. Тверд усмехнулся: – Да ничего особенного! Она просто отдаётся, несмотря на положение, возраст, внешность. Этим и исчерпывается её любовь, ведь она больше ничего подарить не может, – самого коробило открытие, но оно засело в голове и разъедало душу пуще обычного. – Только тело. Оказывается, все бабы одинаковые…
– А мужчина? – сухо уточнил Богдан, не сводя узких глаз с подопечного.
– А что мужчина? – нахмурился Тверд, подбрасывая веток в костёр, – жизнь мужчины – жизнь его духа! Каков дух, таково и тело! – задумчиво почесал подбородок. – Захочет дух полюбить – полюбит и тело, доставляя удовольствие обоим. Не захочет дух любви – тело доставит удовольствие только себе.
– Тебе не нравится доставлять удовольствие женщинам? – поразился Богдан. – Нравится причинять им боль?
– Я не люблю причинять боль слабым и глупым существам, – дёрнул плечом Тверд и насупился сильнее, – но и стараться ради гусыни не намерен. Чего жаждет моё тело, то я и делаю. А нравится девицам али нет, меня не волнует.
– А Маришку? – улыбнулся в седую бороду наставник. За последнее время он очень сдал. Некогда смоляные волосы и борода – посеребрились, на лице всё больше залегло морщин.– Почему же ты её не трогаешь? – не пытался уколоть или подцепить, наставник ковырялся в сути и выискивал истину. И откуда он обо всём ведал? Ведь в Углич с Твердом наставник ни разу выходил. – Она готова подарить тебе самое дорогое, что у неё есть…
– Маришка хорошая, – нехотя признался младший княжич и скривился собственным словам. – Не хочу копнуть глубже и обнаружить гниль. Не хочу разочароваться ещё и в ней… Пусть будет мне сестрой, а не женщиной на раз, – отрезал, вставая и всем своим видом показывая, что не желал продолжать разговор.
– Мда, –
