прошипела я маме, с трудом заставляя язык перемещаться по ротовой полости.
–Успокойся, тебя просто понаблюдают и сразу отпустят… А мы будем приходить каждый день…
–О, спасибо! – утробно прорычала я.
–Ириша, всё будет хорошо, слышишь?
Мы оказались в машине. Я растерянно и зло оглядывалась, понимая, что на мне, по всей видимости, надета усмирительная рубашка. Прелесть…
Родители в унисон говорили, что это совсем ненадолго. Да плевать! Вы сдали меня в психушку! А ведь я так сильно боялась этого – боялась, что меня на полном серьёзе примут за сумасшедшую. И теперь вот, я сумасшедшая!
А машина тем временем неторопливо отъехала от дома.
Глава VII
В палате было несколько кроватей, и я оказалась на одной из них. Впрочем, в этой палате я была единственная.
Окна старые, деревянные, стёкла двойные, с ватной прослойкой по краям, зато есть форточки. Неплохо, мне это может пригодиться… Свободные кровати, как и моя, заправлены, значит, в моём распоряжении минимум 5 пододеяльников и 5 простыней. Дверь не запирается. Я на 2 этаже, падать невысоко.
Если буду вести себя смирно (после успокоительного это нетрудно), меня не привяжут к кровати на ночь и не запрут. И даже, пришла в голову саркастическая мысль, не пропишут терапию электрошоком…
У меня есть шанс сбежать. Да, перспективы пока довольно призрачные, однако попытаться стоит.
Мысли о побеге поселились в моей голове из-за озлобления, обиды и мрачных раздумий о несправедливости происходящего. И, конечно, лихорадка самостоятельности.
Привезли меня ночью, а сейчас уже середина дня. Остаток ночи я покорно продрыхла без призраков и снов, а утром после завтрака со мной беседовал врач-психиатр Роман Александрович. У него под расстёгнутым белым халатом была красная футболка, и я, как ни старалась, не могла оторвать от неё глаз, хотя и понимала, что это наведёт на меня лишние подозрения. А врачу от этого явно было не по себе. Мне его страх, однако, доставлял одно удовольствие.
Роман Александрович подсунул мне пару тестов, и я, не моргнув глазом, их выполнила. Потом задал пару вопросов о детстве, на которые я так же спокойно ответила. Ничего примечательного в моём детстве не было. Ничего такого, что бы могло повлечь нарушения в психике. На том разговор завершился, но я знала, что этот первый и такой простой для меня разговор – лишь начало, последуют другие атаки, более серьёзные. Надеюсь, к тому времени меня здесь уже не будет. А пока меня оставили наедине с моими коварными замыслами.
И теперь я сидела и думала, как мне покинуть это вне всяких сомнений гиблое место.
Пока я просто-напросто под наблюдением, и диагноза, к счастью, мне не поставили. За мной почти не следят, да я и веду себя примерно – привыкла быть пай-девочкой.
Итак, если действительно планирую побег, мне нужен чёткий план действий.
Во-первых, вести себя тихо, не привлекать внимания врачей к своей персоне.
