мальчика, который тоже появлялся в кабинете Романа Александровича. В видениях, которыми поделилась женщина, этот мальчик всё время кричал во сне и говорил всем, что видит своего умершего друга. Так я узнала, что мальчик тот являлся сыном сестры Романа Александровича, а доктору приходился племянником. А ещё этот мальчик, как и я, мог видеть призраков. И тот факт, что умер мальчик, по всей видимости, в этой самой больнице, вовсе меня не радовал и только подталкивал к побегу.
Мать и сын, несколько раз появившиеся в кабинете врача, а затем пришедшие ко мне в палату, больше меня не оставляли, и я всё ждала, что они покажут мне свои смерти, но этого почему-то не происходило. Конечно же, мне не хотелось видеть, как умирает человек, да ещё и ребёнок, да ещё и такой же, как я… но закономерности, которые мне удалось уловить (все призраки показывали мне, как они встретили смерть), позволяли находить хоть какие-то более менее связные объяснения, для чего они мне являются. И, пусть даже все мои попытки понять происходящее терпели крах, они меня немного успокаивали. Но то, что эти призраки вели себя иначе, очень нервировало.
Они связаны с Романом Александровичем, они – его родная кровь. Мало-помалу у меня даже появилось желание узнать их историю и понять, отчего сестра настолько недовольна своим братом. Кроме того, женщина мне явно симпатизировала и помогла найти кладовку. Этой информацией я обязана ей, а не собственной наблюдательности. Похоже, она желает помочь мне в побеге. Неплохо, однако, когда у тебя появляется союзник, даже несмотря на то, что он мёртвый.
Если быть честной, то, что призраков в больнице было немного, не добавляло спокойствия. Каждый раз, когда я на кого-то смотрела, мне казалось, что он прозрачный, и я вижу его одним глазом. Тогда я пугалась и расстраивалась, но, сообразив, что смотрю на живого, начинала ликовать, словно воскресила покойника. Как-то ночью я, бродя без сна по палате и бросая взгляды в окно, вдруг подумала, что ко мне понемногу приходит простая истина: дороже всего в человеке жизнь. Ведь нам неважно, добрый он был или злой, когда его больше нет?
* * *
Я сидела на кровати и прислушивалась. Недавно прошёл обед, и все мои соседи предпочли устроить себе тихий час (насколько я поняла, в этом крыле содержатся те, за кем установлено наблюдение, а также те, кого собираются вскоре выписывать; настоящие пациенты больницы жили в другом крыле и были более изолированы от мира). Они явно не полуночники, раз обед их разморил. После ужина они почувствуют, как слипаются веки, не захотят читать перед сном, потому что глаза устанут, и поскорее лягут спать. Их под покровом ночи опасаться не нужно.
За дверью стояла тишина. Шаги – кто-то неспешно прошёл по коридору мимо моей двери. Скорее всего, кто-то из врачей. Да, действительно, многие уснули, ведь врач явно никуда не торопится.
Ещё шаги, приближаются. Сначала тихо, это значит, идут со стороны лестницы, которая расположена напротив моей палаты, а не по коридору сбоку.
Обед у врачей проходит позже, чем у пациентов, и многие из них едят в
