согласился, тем более что в своем мире так и не успел пообедать, так что позволил себя затащить в кабинет, где на огромном столе помимо письменного прибора, старого телефона, большой пишущей машинки и кучи бумаг уже стояла на жестяном подносе пара стаканов в подстаканниках и тарелка с пряниками со жженым сахаром. На стене висел парадный портрет лысоватого худощавого мужчины в белом кителе с золотыми эполетами. «Этот, наверное, и есть здесь самый крутой. Узнать бы, как зовут, и обращение к нему…» В углу на тумбочке незыблемым красно-коричневым мавзолеем возвышался здоровый, полметра на полметра, всеволновой шестиламповый «Телефункен-Хорал».
– Милости прошу к нашему шалашу, Виктор Сергеевич. Не обессудьте, что скромно, – кому Троицын день, кому работа.
Чай оказался с коньяком. Виктор понял, что начинается деловой разговор.
– Вы, так сказать, к нам в Бежицу постоянно или проездом?
– В первоначальных планах – проездом, но, возможно, осяду надолго.
– Если осядете надолго и ваша муза к вам не охладеет – есть шанс стать колумнистом.
– От такого выгодного предложения отказываться было бы просто странно.
– Ну мало ли… А вы сами откуда? Раньше никогда не доводилось о вас слышать. Неординарно пишете. «Хюндай-Гетц»[3] … Надо же придумать!
– Да я, собственно, раньше только технические работы писал, особо не думал…
Тут в комнату влетела молодая женщина, чуть за тридцать, невысокая, светловолосая (точнее, с осветленными волосами), без лишней полноты и с большими выразительными глазами; в руках у нее была «лейка». Не успел Виктор глазом моргнуть, как она, произнося с порога «Здравствуйте!», пыхнула магнием; щелкнул затвор.
– Таня Краснокаменная, наш фотокор, – пояснил Бурмин. – Это я попросил проиллюстрировать рассказ портретом автора.
«А вот светиться здесь совсем ни к чему», – мелькнуло в голове у Виктора, но он тут же решил, что после поездки с жандармским штабс-ротмистром прятаться смысла не имеет.
– Вы прекрасно получитесь, – улыбнулась Таня, – у меня хороший опыт. Побежала проявлять пленку.
Когда она скрылась за дверью, Виктор подумал, что вот кому надо было пристроить букет с тремя гвоздиками, но было уже поздно. «Ладно. Еще не вечер…»
– А если не секрет, – спросил он, – на какую тему намечался тот рассказ?
– Да тоже о радио. Перспективы развития хай-фай-аппаратуры…
– Хай-фай? High fidelity? [4] – переспросил Виктор. Радиорупор на площади в селе как-то был далек от хайфая.
– Ну да. Это то, что опыты в тридцать шестом – тридцать седьмом проводили. И еще про кабельное телевидение высокой четкости. В общем, фантастика ближнего прицела.
– Нет проблем, – ответил слегка ошарашенный Виктор. – Будет про спутниковое телевидение. И плазменные панели.
– Это вроде той, что делала в двадцать седьмом лаборатория
От
Высококачественное воспроизведение (
