картинно удивился генерал. – А ведь и верно. Ну, что же, тем меньше расходов для казны. Вы что-то хотели сказать, Владимир Степанович?
По лицу Барановского было видно, что ему много что хотелось сказать генералу, но он сдержался. Вместо этого инженер осмотрел лежащий с краю стола снаряд и, после обмера и описания повреждений, велел подать его к орудию.
– Заряжай! – скомандовал Штиглиц.
– Ваше выскопревосходительство, – подобострастно обратился к генералу Эрн, – по инструкции полагается отойти от орудия на двадцать пять шагов.
– Да-да, – покивал головой тот и, уже сделав первый шаг, спохватился и, обернувшись к инженеру, позвал его с собой: – Владимир Степанович, а вы что встали? Извольте отойти.
– Позвольте мне остаться на месте, – мотнул головой тот. – Лучше прикажите отойти канонирам, а я тут – главный ответчик.
– Канонир – суть солдат, господин изобретатель. Ему не должно живота своего жалеть на службе государю и отечеству. Впрочем, как угодно!
Барановский, не дожидаясь ответа, уже скинул щегольское пальто и, отодвинув заряжающего, сам стал к замку. Патрон с глухим лязгом вошел в ствол, затем инженер щелкнул затвором, и длинный ребристый поршень вошел в камору. Затем замковой повернул рукоять с шаром-противовесом, и затвор сцепился с нарезами гнезда казенника, щелкнув при этом, как замок на воротах в преисподнюю.
– Готово!
– Огонь!
Раздался выстрел, и подпрыгнувшая на месте пушка окуталась сизым облаком порохового дыма. Артиллеристы с облегчением вздохнули и только что не перекрестились, а не вовремя спохватившийся Будищев, как только к нему вернулся слух, озабоченно спросил у фейерверкера:
– Слышь, служивый, а где окоп?
– Какой еще окоп?
– Для расчета!
Тот в ответ лишь удивленно посмотрел на странного пехотинца, но, ничего не ответив, продолжил командовать подчиненными.
– Что такое? – строго спросил прапорщик, заметивший краем глаза разговор двух унтеров.
– Ваше благородие, – вытянулся Дмитрий. – А где расчету укрываться? Мало ли…
– Что?! – процедил сквозь зубы Штиглиц. – Испугался?
– Очень, господин прапорщик!
В голосе георгиевского кавалера было столько презрения и неприкрытой насмешки, что молодой офицер вспыхнул как мак.
– В самом деле, Людвиг Александрович, – вмешался инженер. – По инструкции должно быть укрытие!
– Должно, – скрипнул тот зубами. – И приготовлено. Только в последний момент приказано перенести испытания сюда. А вот шанцевого инструмента взять не разрешили!
– Как это прикажете понимать?
– В любом случае этот вопрос не ко мне, господин изобретатель! И вообще, вас приглашали отойти в безопасное место. А у меня – приказ!
– Черт знает что такое!
Делать было нечего, и проверка продолжилась. Каждый новый снаряд осматривали, записывали
