избавились – ну не мог Иван убить безоружного и не представляющего прямой и непосредственной угрозы человека, – тогда, что ж, ноги в руки. Об этом и шепнул Раничев писцу на постоялом дворе Ефимия. Авраамка неожиданно уперся:
– Мне б еще денек, друже!
– Нет у нас с тобой никаких деньков, – сурово возразил Иван. – Кто за Софронием стоит, представляешь?
Писец угрюмо кивнул.
Выехали засветло. Взяли на приказной конюшне коней, какие были, поскакали по пронской дорожке, потом уж, за лесом, повернули на Переяславль. Слава богу, хоть путь подмерз, хорошо ехалось, быстро, правда колдобин на дороге было – е-мое! – словно на колхозном шоссе, напрочь разбитом тяжелой техникой лесных воров. Вот когда вспомнилась Ивану империя Тамерлана, уж дороги там были на загляденье – безо всяких колдобин, прямые, даже с указателями расстояний и корчмами через определенные участки. И в двадцать первом веке такие дороги редко встретишь. В Орде, кстати, тоже не худые дорожки были, но вот как только въедешь на Русь – все, туши свет, сливай масло. Колдобина за колдобиной, никаких указателей, а в окрестных лесах видимо-невидимо разбойного люда.
На небольшой полянке у самой дороги остановились на отдых. Вытащили из переметных сум прихваченную в дорогу еду – пироги да баклажку с квасом, перекусили, покормили лошадей сеном с овсом, посмотрели, как из-за холма показался сияющий краешек солнца.
– Хороший день будет, слава те, Господи, – вполголоса заметил дьяк. – Инда солнышко эвон – чистое.
– Да, – согласно кивнув, Иван покосился на лес: – Лишь бы только доехать.
– Думаешь, душегубцы в лесах? – Авраам тоже покосился на деревья.
– А думаешь – нет? – вопросом на вопрос ответил Раничев. Оба неожиданно рассмеялись.
Ближе к столице княжества дорога расширялась, все чаще попадались возы – пользуясь хорошей погодой, смерды везли на Торг овощи и мясо. Вернее, смерды – в основном овощи, а уж мясо – закупы, холопы, рядовичи, в общем, боярские люди, как раз по осени забивали скот в вотчинах. Били и смерды, но мало. Так, для себя, ну чуть-чуть останется если – в город на продажу свезут. Это ведь для них целое событие – в городе побывать, посмотреть на людей, сплетни послушать, накупить родным гостинцев, а уж ежели еще удастся хоть одним глазком князя увидеть или кортеж знатного боярина, – разговоров на несколько лет хватит. Судя по количеству возов – не бедным было Рязанское княжество, но, конечно, победнее Москвы или, скажем, Новгорода – Раничев, как историк, знал об этом – но тем не менее. Да и князь Олег Иваныч тому способствовал как мог, радел о родной землице, а ему позднейшие книжные черви ярлык приклеили – «предатель интересов Руси». Да надо же! Это кого он, интересно, предал? Князя владимирского и московского, изо всех врагов рязанцев, пожалуй, самого вредного? Мало с Москвой воевали? Теперь вот замирились, правда, да все одно ж, даже и на бытовом уровне, кто для Москвы рязанцы? «Рязань косопузая» – и никак иначе! Так же и с другими. Какое тут, к чертям собачьим, единство русской земли? А еще Олегу Иванычу в лыко – «с Литвой связался!», типа в Литве совсем не русские люди. А кто
