говоришь о мальчике или девочке? – спросила она.
– Как тебе нравится имя Эрин? – поинтересовался он. – Оно подойдет для каждого случая.
За время их брака я ни разу не слышала, чтобы они говорили о детях – точнее, мой хозяин упоминал об этом, но только как об отдаленной возможности. Услышанное напугало меня. Видимо, они вели подобные беседы много раз – почти наверняка в те моменты, когда я оставляла их одних в постели. Все мои прошлые благодетели были бездетными. Я десятилетиями не сталкивалась с детьми, хотя иногда видела их в парках, в магазинах и в домах, которые посещали мои хозяева. Но в данном случае все радикально менялось. Это был бы ребенок мистера Брауна. Я б сталкивалась с ним везде, каждый час моего существования!
– Как пишется это имя? – спросил миссис Браун.
– «Эй» – «ай» – «ар» – «оу» – «эйч» – «эн» – «джи».
Она засмеялась в темноте.
– «Джи» не произносится, – напомнил мистер Браун.
Я замерла на месте, застряв в стене спальни.
– Может, для девочки и подойдет, – сказала супруга хозяина. – А у тебя нет других имен для мальчика?
– Чаунси.
Миссис Браун захохотала:
– Нам придется оплачивать уроки карате, чтобы его не били каждый день в школе.
– Ладно, как насчет имени Батч? – спросил мистер Браун. – Для девочки, естественно.
Несмотря на темноту, я увидела, как он приглушил ее смех поцелуем.
– Ну что, приступим к зачатию? – спросила она.
– Лучше подождать, если ты не хочешь париться с животиком жаркими летними днями.
– Я не против, но только не давай мне скучать.
Хруст простыней заставил меня вылететь в гостиную. Мой ум терзался мыслями, перед которыми логика трусливо поджимала хвост. Я беспокойно перемещалась по комнатам, неосознанно вздымая шторы или вызывая скрип половиц. Во мне кипела ярость плененной пантеры. После отчаянных метаний я долго сидела на крыше и смотрела на звезды. Мой ужас был необъясним. Возможно, меня пугало интуитивное знание о том, что младенец почувствует мое присутствие. Эта мысль застряла комом в моем горле. Будет ли ребенок бояться меня? Внутренний голос отвечал мне: «Да, ты опасна для него». Внезапно я поняла, что стала нежеланной в доме мистера Брауна – это хуже, чем быть незваной гостьей. Я попыталась вспомнить свою жизнь в домах других хозяев, но вместо этого увидела жуткий образ: дверь подвала и полку с корзинами. Я помчалась к машине, надеясь спрятаться там от навязчивых мыслей. Забежав в темный гараж и свернувшись калачиком на заднем сиденье автомобиля, я разрыдалась. Из меня изливались безводные потоки слез, не приносившие никакого облегчения. Мне хотелось убежать в классную комнату или в библиотеку, однако я понимала, что это было невозможно. Слишком далеко для обреченного призрака. Я не могла перемещаться в одиночку на такие расстояния. Мне, безутешной пленнице, лишь оставалось обливаться до утра сухими,
