те грузовики, которые были, мою мать с детьми, мать воина Красной Армии, вывезти не могли, а вот этот Чуб, мы смотрим – рядом его жена и огромный фикус в грузовике. Вот как раз бы мои поместились туда!
И таких, как этот Чуб, было много. Мать моя была у нас знаменитая учительница, она еще на Гражданской войне была медсестрой. И отец тоже учитель. Но отца уже не было. Короче говоря, увидел я вот этот фикус, и был очень зол.
Когда под Новый год мы пришли в Саратов, опять было невероятное потрясение. Мы шли через республику немцев Поволжья. И мы не понимали, куда мы попали. Прекрасные дома, прекрасные хозяйства, полно замечательных коров, стада, гуси, все!
Мы не понимали, что это такое. Мы не знали, что есть такая республика. А перед этим, за пять километров, было русское село. Там ни кола, ни двора. Одни дома черные, и ни ограды, ни деревца. А тут все усажено, прекрасные хозяйства. Ничего не понимаем.
Ну, нам местные объяснили, что всех немцев поголовно, включая и партийное начальство, невзирая на лица, за двое-трое суток всех выселили как потенциальных врагов. Якобы немцы туда десанты сбрасывали. А уже командир нам объяснял, что да, десанты были. Но местные жители утверждали, что никаких десантов не было.
Наконец, пришли мы в Саратов. И первое, что мы увидели… нас послали скалывать на путях лед, пока переформировывали. И патрулями ходили по улицам Саратова. По центру, по улице Чернышевского. Идем по одной стороне улицы. Нам говорят: «по той стороне поляки, с ними не общайтесь!»
Смотрю – «попугайская форма». Мы во всем сером, а там «конфедератки», погоны, которые, как мы считали, только у врагов. Это было польское войско Андерса, как потом мы узнали. Вот такое было впечатление.
И это войско прошло через Иран в Африку, а оттуда в Италию. И вот, знаменитый Монте-Кассино, там была битва, где эта армия показала себя. Больше, чем половина ее погибла там, но они взяли это Монте-Кассино, и тогда пошли уже они через Италию дальше, на север.
У поляков это Монте-Кассино играло очень важное значение. Есть такая песня: «Красные маки Монте-Кассино». И вместе вот с этой армией Андерса разрешено было взять поляков, которых мы взяли в плен. Они записывались все, даже полуслепые, лишь бы выбраться из Советского Союза. Потому что они как на каторге здесь были. И среди них был тот, кто стал потом президентом Израиля.
А почему через Иран они пошли? Потому что половина Ирана по договоренности была оккупирована нашими войсками, а вторая половина английскими. Чтобы немцы не вошли. И уже после войны там были. И вот, наш завод, ГАЗ, получал по Ленд-Лизу автомобили в разобранном виде как раз через Иран. Привозили в разобранном виде, а в Горьком уже собирали десятки тысяч «Студебеккеров», «Доджей» и «Фордов».
И в феврале 1942 года нас переформировали, одели в новое «с иголочки» обмундирование. Зимняя форма, рукавицы с «одним пальцем». А морозы тогда стояли под сорок градусов. И пошли мы. Шли всю дорогу только ночами, а днем отсыпались у местных жителей. Но это целая история, я
