тут же поправляю себя: – Как дела, то есть? Как ты? В порядке?
«Молодец, – говорю я себе, – просто блестяще справился».
Я слышу, как где-то слева от меня посмеивается Малакай, и я почти уверен, что он смеется надо мной. Я чувствую, как краснею, и поглядываю на него: он облокотился о стену и общается с явно очарованной им Риной. Ради того, чтобы поговорить с Безупречным, она перестала прыгать по коридору и смущенно прячет прядь рыжих волос под шапку.
– Я в порядке, Лука. А ты как?
– Хорошо, да, вполне.
– Слушай, о том, что я рассказала тебе… Думаю, я все преувеличила, я не хотела тебя напугать.
– Напугать меня? Вовсе нет, я не испугался. Просто ситуация такая необычная.
– Хорошо, я рада это слышать. Я запаниковала, вот и все.
– Ага, как сказал Малакай, через неделю мы еще посмеемся над этим.
– Точно.
Я киваю:
– Послушай, новенькая, Кина, она вроде нормальная, понимаешь? Как думаешь, ей можно стать одной из нас?
Я оглядываю нашу небольшую группу, Рен следит за моим взглядом.
– Боюсь, еще рано, – отвечает она. – Нужно убедиться на сто процентов, что она… что она подходит нам.
– Она подходит нам, – убеждаю я ее.
Рен улыбается и, прищурившись, спрашивает:
– Лука Кейн, ты что, влюбился?
– Я… что? Нет, я просто… не влюбился я, просто она кажется…
Рен смеется:
– Я поговорю с ней, – отвечает она. – Может, через пару недель. Посмотрим, хорошо?
– Да не влюбился я, – повторяю я, взяв себя в руки. – Ничего подобного.
Рен снова смеется, уходит к Акими и протягивает ей сумку с еженедельным нарядом.
– Я не влюблен в нее, потому что люблю тебя, – говорю я себе под нос. – Вот что надо было сказать.
Пандер поет, стоя у стены, и я сажусь рядом, слушая ее безупречный голос, напевающий какую-то поп-песню из двадцатого века, которая была переделана столько раз, что я уже и не узнаю, какую версию она исполняет. Подняв руку, Пандер настраивает слуховой аппарат и улыбается, когда звук становится более четким. Я вслушиваюсь в текст: песня о юности и непокорности, о любви и душевной боли. Звуки ее красивого пения окружают нас и заполняют коридор, эхом отражаясь от бетонных стен Аркана.
Акими выходит из камеры, кружась и любуясь своим зеленым платьем.
Я чувствую, как на меня накатывает волна грусти. Хоть все наши разговоры и действия происходят под маской негласных правил клуба, я люблю этих людей и не могу избавиться от чувства, что всему этому приходит конец.
День 751 в Аркане
В 07:30 звучит будильник.
Я осторожно вылезаю из постели и заказываю завтрак, а мой разум продолжает размышлять над нерешенными вопросами. Через несколько минут конвейер уносит нетронутую еду.
Хэппи велит мне подготовиться к речи Галена. Я сижу на краю кровати и смотрю на экран,
