при наших первых встречах. У меня ушли месяцы, чтобы рассмотреть искреннего юношу под маской магии и высокомерия чародея.
Я коснулась лакированных створок шкафа и провела пальцами по странным символам, выведенным на поверхности, пока не спустилась к бронзовому замку посредине. У него не было скважины, но замок был сделан в форме ястреба, и его два раскрытых крыла соединяли дверцы.
Поддавшись любопытству, я сложила крылья, не ожидая никакого результата. Но металл нагрелся под моими пальцами, и бронза расплавилась, сливаясь с черным лакированным деревом. Створки приоткрылись, будто узнали меня.
Внутри я обнаружила ящички со стеклянными пузырьками, наполненными до краев жидкостями всевозможных оттенков. Там были растения, цветы и травы, которых я не знала: большинство высушены и сохранены в своем первозданном виде, но были и толченые или измельченные, хранящиеся в конопляных мешочках. Я нашла семена, которые выросли в цветы при моем прикосновении, перья, весы и сброшенную змеиную кожу. В нижнем ящике лежал поднос с различными предметами. Маленькие коробки для талисманов, инкрустированные переливающимися ракушками, тиковый гребень с отсутствующими зубчиками, песочные часы, луженая кружка, пустая чернильница. Бездонный кожаный мешочек, который позволил Эдану взять с собой много книг в наше путешествие. Я быстро поменяла на него свой мешок, а затем подняла знакомое зеркальце.
Эдан назвал его отражением правды. Когда я притворялась своим братом, зеркало показало настоящую меня. Майю, а не Кетона.
Я смахнула пыль со стекла и посмотрела на себя. Без пудры на щеках и розовой краски на губах на моем лице просматривалась россыпь веснушек-созвездий. Вокруг глаз появились морщинки, губы потрескались.
– Я по-прежнему Майя, – с облегчением выдохнула я. – Пока что.
Рядом с кроватью Эдана была спрятана маленькая флейта, которую он брал с собой в дорогу. Я подняла ее к своим губам, но не смогла издать и звука. До чего заброшенно она выглядела без своего хозяина. Меня наполнила тоска по Эдану и по тем беззаботным дням, когда я могла сидеть у костра и слушать, как он играл.
«Ты здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям об Эдане», – строго отчитала я себя.
Отложив флейту, я начала просматривать книги на полу. Большинство из них были на неведомых мне языках.
Вдруг мне на глаза попалась вырванная страница, выглядывающая из одного из ежедневников. Эдан брал его в путешествие. Из него по-прежнему сыпался песок пустыни.
Я дрожащими пальцами подняла вырванную страницу.
«Майя». Мое имя, выведенное элегантным почерком Эдана, буквально бросилось мне в глаза – наконец-то что-то на аландийском.
Внезапно у меня подкосились колени, и я опустилась на стул у его стола.
«Ситара – моя блистательная. Прости, что оставил тебя. Я бы никогда так не поступил по своей воле, но я заплачу любую цену за твою свободу – за твое счастье. Ты говоришь, что не сможешь
