мне с нею экипаж и тогда в этом месяце я была бы в Тригорском. Я рассчитываю, что мой брат это устроит! Нужно только убедить маму, что Н. Гавр. будет откладывать свое путешествие с месяца на месяц и все будет откладывать. Я думаю, что он уже в Тригорском и напишу ему по этому поводу. Вся эта неопределенность меня очень мучает; все это время я была очень больна и теперь еще сильно страдаю. Как я была удивлена, получив на этих днях большой пакет от вашей сестры, она мне пишет вместе с А. К., обе они в восторге друг от друга. Левушка пишет мне тысячу нежностей в этом же письме, и к моему большому удивлению, я нашла там несколько строк от Дельвига, которые мне доставили большое удовольствие. Мне кажется, однако же, что вы немного ревнуете к Левушке. Я нахожу, что А. К. прелестна, несмотря на свой большой живот; это выражение вашей сестры. Вы знаете, что она осталась в Петерб. на время родов, а затем собирается приехать сюда.
Вы хотите выместить на жене Левушки[11] его успехи у моей кузины. Это не доказывает безразличия к ней с вашей стороны. Какая неосторожность с вашей стороны оставить на виду мое письмо, ведь мама его чуть не увидала! Вот блестящая мысль: нанять почтовых лошадей и приехать одной; желала бы я видеть, как любезно меня встретит мама; она готова будет меня совсем не принять. Эффект получился бы слишком сильный! Бог ведает, когда мы опять увидимся! Это ужасно, и это повергает меня в грусть. Adieu, ti mando un baccio, mio amore, mio delizie (Посылаю тебе поцелуй, моя любовь, моя прелесть.)
Пишите мне чаще, ради бога; ваши письма одно мое утешение. Я, знаете ли, очень грустна. Как желаю я и боюсь моего возвращения в Тригорское.
Но я предпочитаю лучше поссориться с вами, нежели оставаться здесь: эти места очень безвкусны, и нужно сознаться, что среди уланов Анреп еще самое лучшее, вообще же весь полк немногого стоит, и воздух здешний не идет на пользу, я постоянно болею. Боже! Когда же я вас увижу опять!
А.Н. Вульф – А. С. Пушкину
11 сентября 1826 г. Петербург
Что вам сказать и как начать это письмо?.. И все же чувствую потребность написать вам и не могу слушаться ни размышлений, ни рассудка. Я стала точно другая, узнав вчера новость о доносе на вас. Боже правый, что же с вами будет. Ах! Если бы я могла спасти вас, рискуя жизнью, с каким удовольствием я бы ею пожертвовала и одной только милости просила бы у неба – увидать вас на мгновенье перед тем, как умереть.
Вы не можете себе представить, в каком я отчаянии; неуверенность моя относительно вашего положения для меня ужасна, никогда еще я так не страдала душевно – и посудите, я должна уехать через два дня, ничего определенного не узнав о вас. Нет, никогда еще ничего ужаснее я не испытывала в жизни и не знаю, как я не потеряю рассудка. А я-то рассчитывала увидеть вас наконец на этих днях! Посудите, каким неожиданным ударом было для меня известие о вашем отъезде в Москву! Но дойдет ли до вас это письмо и где оно вас достигнет? Вот вопросы, на которые никто не может ответить. Быть может, вы найдете, что я плохо поступила, написав вам, я тоже это нахожу, но я
Левушка, вероятно, Лев Сергеевич Пушкин, брат поэта. Фраза о «жене Левушки» (la femme de Leon) не совсем понятна, т. к. Л. С. Пушкин женился только в 1843 г. (в Одессе на Г. А. Загряжской). Очевидно, имеется в виду определенное лицо, не состоявшее с Л. С. Пушкиным в официальном браке.
