style="font-size:15px;"> – А этот где? – испуганно оглянулся сержант в поисках Литвина.
– На моем месте, мы поменялись, – успокоил его призывник.
– Хорошо, собирайся, – сказал сержант и направился в следующий вагон.
Представив, какую картину сейчас тот увидит во втором вагоне, Валентин вздрогнул от отвращения всем телом. Сам он великолепно выспался и хвалил сам себя за то, что принял правильное решение не продолжать пьянку. Умывшись, он отправился собирать вещи. По сути, ему надо было забрать только телогрейку, в карманы которой он распихал все туалетные принадлежности, от продуктов он избавился еще при посадке в поезд. В вагоне-празднике уже, или еще, никто не спал. Вид у всех был одинаково помятый и грустный. Было ощущение, что все двигаются как в замедленном кино. Литвин же, наоборот, был бодр и подозрительно весел, на гитаре он уже не играл, но что-то радостное насвистывал. Увидев Валентина, он широко раскинул руки.
– Какие люди! Мы-то его потеряли, а он – вот он! Жив, здоров, весел! Ты где прятался, братан?
– На твоем месте.
– Ловко, там мы тебя точно бы искать не стали, – засмеялся Литвин. – Правильно говорят, – продолжил он, – хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место.
Состав сбавил ход и тихонько катился по спящей Москве. Валентин вышел в тамбур и в окно разглядывал город, в котором ему предстояло прожить два года.
– Был в Москве? – раздался сзади голос.
– Нет, – не поворачиваясь, ответил он.
– Я тоже, – продолжил незнакомец. – Я вообще нигде не был.
Валя повернулся. Перед ним стоял земляк Дима Курилко.
– Вот и посмотрим, – подмигнул ему Валентин.
Прибыли без опоздания.
Вывалившись из душных вагонов на перрон Казанского вокзала, призывники интуитивно сбились в кучу напротив среднего вагона в ожидании майора с сержантом. Люди, выходившие из поезда, молча поворачивали направо и быстро шли к выходу, обходя стороной толпу молодых людей. Валентин, осматривая старый вокзал, заметил, что по перрону в их сторону бегут милиционеры, человек десять–двенадцать. С расстояния метров в тридцать бегущий первым, в звании капитана, истошно заорал: «Стоять! Стоять, я говорю!». Валентин обернулся в поисках того, за кем гнались милиционеры, но на перроне никого, кроме призывников, не было. В следующее мгновение началось, что-то необъяснимое. Капитан милиции замедлил бег, пропуская вперед постовых, отстегивающих на ходу резиновые дубинки от пояса. «Стоять, всем стоять!», – до сих пор непонятно к кому обращаясь, орал он. Первого подбежавшего милиционера прямым ударом в челюсть Литвин отправил в глубокий нокаут. Ноги постового обмякли, и он, заваливаясь на бок, упал прямо в руки опешившему Валентину, сбив его своим весом. Бегущие за первым милиционеры вдвоем сбили с ног Сергея и покатились кубарем по перрону, молотя дубинками Литвина и асфальт. Валентин выполз из-под бессознательного тела милиционера
