чтобы тот перестал морочить им голову. Петер не верил, что его команда занималась подтверждением медицинских патентов. А еще ему было интересно, знает ли Грэм, что они не имеют никакого отношения к Еврокомиссии, хотя и приехали вместе с Жерланом?
– Нам нужно поговорить с членами вашей группы, – объяснил Петер. – Со всеми по очереди.
Грэм раздраженно указал на шестерых исследователей:
– Пожалуйста…
Четверо «техников», в которых Фанни узнала военных, отсутствовали.
Бен подал руку единственной в группе женщине, брюнетке лет сорока:
– Сначала дамы!
Они беседовали все утро в комнате с видом на бездну, в которой клубились облака. Петер и Бен задавали вопросы по списку, составленному Жерланом: семейное положение, образование, должность, список обязанностей. Петера удивило, что никто не возмущался и почти не протестовал. Ученых допрашивали как подозреваемых в преступлении, а они с готовностью отвечали на любые вопросы. Это были лаборанты, фармацевты или врачи, несколько месяцев назад нанятые Еврокомиссией. Они работали с документами, которые им присылали для того, чтобы подтверждать соответствие патентов европейским стандартам. Единственное, что казалось им необычным, – это место работы, но им объяснили, что отсюда легче предотвратить утечку информации и промышленный шпионаж. Беседа с членами группы Грэма текла без сучка и задоринки.
Петер хотел знать, кто нанимал их на работу и встречались ли они с представителями Комиссии. Ему каждый раз отвечали – нас нанял Дэвид Грэм. А зарплата? Им платила Еврокомиссия, они могли предъявить расчетные листки. Оставалось только спросить в лоб: а о мошенничестве вы ничего не знали? Вам платили из черной кассы! Петеру хотелось выкрикнуть это, чтобы заставить их встряхнуться. Но он сдержался. В конце концов, это дело Жерлана.
Но кое-что его все-таки смущало. Ему казалось, что ученых подвергли обработке – ответы были слишком похожи, ученые почти не проявляли эмоций и словно повторяли заранее заученный текст.
Когда Петер спросил о томограммах, ему ответили, что это конфиденциальные документы, присланные из другой лаборатории для сравнения воздействия веществ, входящих в состав лекарств, находящихся в разработке. То же было сказано о рентгенограммах черепа и записях генома человека. Петер не смог подробно ознакомиться с этими документами, поэтому просто записывал ответы.
Когда Бен спросил о комнате, заваленной диссертациями и книгами по истории, ученые отвечали более сбивчиво, но объяснили ему, что это библиотека, которой они пользовались для составления отчетов. Она формировалась в зависимости от того, какие образцы поступали к ним для исследования.
Шестеро исследователей ничего не говорили сами и не проявляли никакого любопытства. Все, кроме фармацевта Жоржа Сколетти, которого они пригласили последним.
Сколетти нервничал, следил за каждым движением Петера и Бена и после каждого ответа потирал шею.
