за дешевое чистоплюйство? – разозлился Мартин.
– Карты подсмотрел, что ли? – догадался Валера.
– Да. Хотел тебе показать, как играть, если карты – жизнь. А ты… – Мартин обратился к Раздолбаю, – объясни, что тебе лично мешало молчать. Ты что – дико правильный король?
– Просто не хотел нечестно.
– Ты за честность всегда?
Раздолбай задумался. Мартин не раздувал ссору, а как будто хотел выяснить его позицию, чтобы завести мудреный разговор «за жизнь». Мудреные разговоры «за жизнь» Раздолбай любил, поэтому решил отвечать серьезно.
– В детстве врал иногда, конечно. В милиции, например, когда в женскую раздевалку подсматривал и меня поймали. А так – за честность всегда.
– То есть ты считаешь, что сейчас поступил честно, и всегда сделал бы точно так же? И сам бы в чужие карты никогда не взглянул?
– Не взглянул бы.
– Хорошо, а если бы мы играли на деньги и ты проигрывал?
– Все равно.
– А если бы деньги нужны были на операцию твоей маме, которая без нее умерла бы?
– Мартин, зачем такое предполагать?
– Я просто спрашиваю – ответь. Представь, что мы играем на большие деньги, которые нужны тебе, чтобы спасти мать. Другой возможности их достать у тебя нет. Ты проигрываешь и случайно получаешь возможность незаметно подсмотреть карты. Ты этого не сделаешь?
Раздолбай опешил. Мягкотелый Мартин превратился вдруг в сгусток энергии и обрушился на него с таким натиском, что уйти от неудобных вопросов было невозможно, а соврать, чтобы выглядеть в лучшем свете, значило перечеркнуть собственное утверждение, что всегда надо быть честным.
– Ради мамы подсмотрел бы, наверное, – нехотя признался Раздолбай.
– Значит, в иной ситуации ты готов сам поступить нечестно, но сейчас мешаешь поступать так мне и считаешь себя при этом дико порядочным. Что это, как не дешевое чистоплюйство?
– Но ты же не на деньги для мамы играешь! – почти взмолился растерянный Раздолбай.
– Ладно, что ты на него насел? – примирительно сказал Валера. – Пересдавай.
– Не надо пересдавать. Ты затронул жизненную философию и дико обломал мне расслабленную игру. Если наша игра – это жизнь, проигравшим вы меня не увидите.
Мартин взял листок с записанными очками и разорвал его на четыре части.
– Утверждать, что я в просере, вы не можете, так как теоретически я мог бы еще отыграться. Но закончим про чистоплюйство. Если в одной ситуации ты поступаешь честно, а в другой – готов честность преступить, не будет ли самым честным признать это перед собой, не корчить из себя порядочного и всегда поступать, как выгодно? Скажи мне.
Мартин снова обращался к Раздолбаю, который пребывал в полной растерянности. Он привык к простым понятиям, что есть хорошо, а что плохо, и никогда не сталкивался с такой казуистикой. Он знал, например, что его отчим дядя Володя – порядочный человек. Когда он продавал свою «шестерку», восстановленную после аварии, то
