с того, что она послала ему сообщение: «Ну и что тут делают два нормальных человека?», в ответ на которое спустя час прочитала: «Испытывают судьбу». Это показалось ей очень остроумным, принимая во внимание, что судьба сама решает, какой ей быть, и люди не в силах на неё повлиять. Когда дело дошло до первого свидания, они договорились пообедать вместе, и он попросил её приколоть к волосам красный бант и ждать его в снек-баре. Его лицо перекосилось при первом же взгляде на неё, но, нужно отдать ему должное, он приветливо помахал рукой, а за обедом вёл себя как истинный джентльмен, галантный и деликатный. Хотя Берта больше никогда не слышала о Роберте, она часто о нём думала под саундтрек из «Титаника». («Я думаю, доктор, что для серьёзных отношений необходимо как минимум появиться на втором свидании, разве не так?»). При нескольких подобных попытках в прошлом она так и не дождалась мужчин: вероятно, они рассматривали её издалека и сматывали удочки, даже не поздоровавшись с ней…
Правда, однажды ей посчастливилось пообщаться на Тиндере с мужчиной в летах, таким же толстотелым, как она (как же его звали?), но тот сразу её предупредил, что встречи для него возможны только до шести часов вечера в будние дни, так как в другое время он – муж другой женщины, которая любит его вот уже тридцать лет… Домой она возвращалась, не оборачиваясь, горя от возмущения, а на глазах, точно звезды в ночи, сияли слезинки.
Берта в течение года посещала доктора Рассела, который лечил её антидепрессантами. От них было мало проку; она оставалась глубоко подавленной, каждый вечер билась в истерике, хотела умереть, спала плохо и всегда просыпалась в половине пятого утра с повышенным давлением и ужасной мигренью, тисками сжимавшей левое полушарие. Не находя себе занятия, она слонялась по дому, а по воскресеньям, в свой выходной, никогда не одевалась и весь день проводила у телевизора за любимыми кулинарными шоу типа «Быстрая еда от Сьюзи Кей», уплетая пиццу и оставляя следы томата на ночной рубашке.
– Сколько вы съели? – спросил её Джозеф.
– Много. Впрочем, как обычно, – она наивно пожала плечами. – Не судите меня строго, доктор Уилсон. Я не смогла удержаться. А кстати, вы знали, что пицца гораздо вкуснее, когда она холодная?
– Нет, не знал, мисс Харрис.
– Нет? Как жаль! – на её лице застыло какое-то инфантильное, совсем неподдельное удивление. – Почему?
– По причине того, что я не люблю пиццу.
– О боже! Как скучно! Вы шутите, да? – отреагировала она, обиженно надув губы. – А как насчёт итальянской пасты? Обожаю спагетти с беконом и сыром, вернее, с четырьмя сортами сыра и сливочным маслом. И сладости: конфеты, шоколадно-мятное мороженое и выпечку – любую, даже недорогую. Всегда покупаю её впрок прямо за углом дома.
Он покосился на неё, признавая, что этот случай оказался на деле сложнее, чем поначалу представлялось:
– Но вам известно,
