сделать людей счастливыми, скорее наоборот.
Познакомившись с супругами лично, Уилсон понял, что оба давно созрели для разрыва, пребывая в уверенности, что не оправдали надежд друг друга, и в результате их отношения не просто зашли в тупик – они обносились, обветшали и достигли такого дна, что никакая, даже самая искусная латка их уже не восстановит.
Фрида дружила с Джуди ещё со школьной скамьи, а потом та стала главной подружкой невесты на их пышной свадьбе с Крисом. И вот теперь, будучи свидетельницей того, как на её глазах распадается семейная пара, которая когда-то, в её присутствии, давала клятву перед богом и людьми «любить и почитать друг друга в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их», рачительная Джуди лезла из кожи вон, чтобы любой ценой помешать этому случиться, будто от этого могла пострадать её деловая репутация. Она никогда не тратила времени зря, была человеком действия, и потому надеялась, что с помощью известного доктора дорогие ей люди сумеют исправить все косяки прошлого, забыть вред, который причинили друг другу, и, по канонам мироздания, вновь сплестись в жарких объятиях. Джуди, надо сказать, испокон веков отличалась завидным упорством, а сейчас превзошла саму себя: она была так воинственно настырна, что Фрида и Крис, сердито переглянувшись, поняли, что придётся отступить – ведь эту битву им точно не выиграть! – и, так уж и быть, решили сходить на эту «ни к чему их не обязывающую психологическую консультацию» хотя бы ради уважения к Джуди.
Чаще они приходили к Джозефу по очереди, где изливали душу и жаловались на судьбу. Но, бывало, он приглашал на сеанс сразу обоих. В таких случаях он заранее ставил впритык друг к другу два кресла и наблюдал, не захочет ли кто-либо из супругов разъединить их. Увы, так чаще всего и случалось, причём инициатором дистанцирования мог быть как Крис, так и Фрида.
Так что же произошло между супругами?
Ничего нового – классическая драматургия жизни.
Фрида сетовала на нехватку нежности со стороны мужа, жаловалась, что тот уже много лет не дарит ей цветов, не целует и не держит за руку, как это было в начале их отношений. Из-за этого в ней умерли все желания. Правда, на заре брака всё было хорошо. Но медовый месяц не мог длиться вечно. Сразу после того, как они вернулись из свадебного путешествия, «муж тут же сосредоточил всё свое внимание на единственной настоящей любви – своей треклятой работе, которая волновала его и побуждала двигаться вперед, которая для него всё!»
В такие моменты Крис обычно отмалчивался в своём кресле, сжавшись в большой комок и в очередной раз выслушивая упрёки, которые ежедневно слышал в свой адрес с той самой минуты, когда он устало переступал порог дома. Тогда он вздрагивал, как от удара током: ведь никто и никогда не говорил с ним так открыто и дерзко, как это позволяла себе делать Фрида. А потом огрызался, что не может заставить себя быть
