Джи Линь едва заметно кривит губы.
Опасно! Он не удивлён меня здесь увидеть. Значит, я была права. Следил… И уже знал, что еду.
По коже тотчас рассыпаются морозные колючки.
– Чего опять застыла? – вырывает из дум нарочито бодрый голос Шумахера. – Садись, – пихает к свободным местам на скамье, где сидят трое. Мужчина в дорогом костюме, идеально выглаженном, при галстуке, начищенных до блеска ботинках. Представительный и импозантный. А по обе стороны от него бугаи. Массивные, с непроницаемыми лицами, въедливыми взглядами. Они меня сразу же берут на прицел, будто утратив интерес к арене, где бойцы готовятся к следующему поединку.
Блин! Обстановка накаляется пропорционально увеличивающемуся количеству опасных людей, что меня окружают.
– Жек, – нарушает поток мыслей Родион, по-свойски меня обнимая, – это моя девушка, Ирина, – насильно усаживает с мужчинами, умещается рядом, бесцеремонно притягивает и чмокает меня в губы: – Птичка, это мой брат, Евгений Петрович. Очень важный человек, поэтому на вы и затаив дыхание, – подмигивает, но в тоне больше издёвки.
– Очень приятно, – выдавливаю учтивый, больше нервный кивок.
Мужчина даже улыбкой не балует, а его светлые, как у брата, глаза остаются холодными, точно лёд. В отличие от многих мужчин, которые откровенно облизывали меня взглядами, брат Шувалова не позволяет вульгарности, но я остро ощущаю, что уже изучена вдоль и поперёк, с головы до ног.
– И мне, – дежурная фраза, интерес к моей персоне быстро улетучивается. Шумно выдохнуть себе не позволяю, чтобы не привлечь внимания, но мне заметно легчает. Даже позволяю себе посмотреть на клетку.
– И что, без меня тут никак? – скучающе уточняет Шувалов, обращаясь через меня.
– Ты мой брат! Обязан посещать важные мероприятия. Ты не работаешь, денег тратишь, как никто – приобщайся, – отзывается спокойно Евгений Петрович, вернее, отстранённо, глядя на толпу, но не на брата. – К тому же Гордеев собирает главных представителей СВМА, а ты один из них…
Мне семейных разборок не понять, поэтому тоже глазами обследую ангар. Останавливаюсь на Лианге. Он голоден! Мной! Смотрит так, будто сожрать хочет, но слишком терпелив, чтобы наброситься.
А что ещё настораживает, на Родиона больше не смотрит.
Чёрт! Значит, не поверил в наши с ним отношения. Лианг бы просто так не игнорировал соперника. Так что его выдержка в этой игре пугает до икоты. Раньше куда импульсивнее был, а теперь…
– Детка, расслабься, ты такая напряжённая, – приторно шепчет Шумахер, губами скользя по щеке, а ладонью скользя по бедру.
– Шувалов, – впериваю злой взгляд в распоясавшегося парня, – ты переходишь границы, – тихо, но так, чтобы уяснил – подобного хамства не потерплю.
– Я всего лишь хочу, чтобы ты расслабилась. Подумаешь, драка. Кровища… Долго такие бои не длятся – не более десяти минут и то, у лёгкого веса, а тяжёлый… Тут, как правило, удар решает дело или умение болевой
