требуя внимания Евгения Петровича.
– Ставку делать поздно. Дождёмся окончания поединка и поглядим, – бесстрастно отзывается босс, даже не покосившись в мою сторону.
Бой начинается… Не могу на это смотреть. С трудом выдерживаю минуту, переводя дух и продумывая, как бы пропустить остальное.
Глаза будто нарочно сами перекочёвывают с ринга на ложа Игната. Красотуля почти влипляется в Селивёрстова, а того аж распирает от…
– Мне выйти нужно, – Родион встаёт, а я волной за ним:
– А мне бы в уборную, – шепотом и со смущением. – Очень нужно.
Если останусь, себя потеряю и самообладание.
– Идем, покажу, – тянет за руку Шувалов, увлекая вдоль вип-зон к тёмному коридору, виляющему в сторону.
– Это закуток организаторов, работников, бойцов и их окружения, – поясняет Шумахер. По скудно освещённой дороге встречаем несколько дверей: переодевалка, подсобка, переодевалка. – Для толпы сортиры проще и в другой стороне, – странный взгляд на меня. – Со мной не хочешь? – с невинностью бабуина и лукавой ухмылкой огорошивает, тормозя возле двери с однозначным знаком «треугольник острым углом вниз и WС».
Полный… зато становится понятным предшествующий взгляд.
Родион видимо решил, что я с ним напросилась, возжелав помочь… подержать…
– Нет, спасибо! – без сомнения и намёка на игру.
– Ты аккуратней. В туалетах разное случается, – загадочно брови то вскидывает, то хмурит.
– То есть? – даже потуги малой нужды схлынивают.
– Детка, это бой, тут киборги рубятся. У них гормоны шалят, ну и после боя они могут секса желать. Сильно. Поэтому организаторы и позволяют их женщинам приходить. Чтобы в правильное русло адреналин направить и избежать изнасилований невинных девушек, – облизывает меня взглядом, даже не скрывая подтекста, – хотя, слышал и такое случалось. – Тебе точно охрана не нужна?
– Я запрусь! – нервный кивок.
– Может, всё-таки подождать? – уточняет Шумахер.
– Нет. Вход и выход найду.
– Ир?..
– Я бегаю хорошо…
Красноречивый взгляд на мои ноги, многоговорящий стопор на каблуках.
– Сброшу, как змея вторую кожу, – заверяю категорично.
– С этим осторожно, – парень продолжает меня насиловать глазами, только теперь медленно поднимаясь по телу. – Твоё платье слишком для этого подходит, а моя фантазия…
– Шум, – пощёлкивая пальцами, привлекаю внимание, – если не столкнёмся в коридоре, ждать не надо – в зале встретимся! И не смей меня пасти! – грожу мирно, но основательно, прикинув, каково на самом деле больное воображение у парня, раз уж сам об этого говорит.
Родион мрачнеет, лицо черствеет.
– Как скажешь, – холодно.
– Отлично, – киваю воодушевлённо. Даю отмашку и, стуча каблуками, – вернее, проклиная жуткие туфли, от которых у меня дико
