style="font-size:15px;"> Было трудно поспорить с противоречиями, если не согласиться с мыслью о привидениях с той же готовностью, что и Лейси. Редмен ни в коем случае не собирался приводить ей этот довод. Это чепуха. Привидения – глупость, просто ставшие видимыми страхи. Но сама возможность самоубийства Хенесси казалась Редмену более вероятной. Он не оставлял расспросы.
– Тогда откуда Лейси взял эту историю – о смерти Хенесси? Зачем выдумывать такие странности?
Левертол соблаговолила поднять голову, но ее глаза словно замкнулись, спрятались, как улитки в раковину.
– Здесь богатое воображение в порядке вещей. Послушали бы вы истории из моих записей: попадаются такие невероятные, что голова идет кругом.
– Здесь случались самоубийства?
– При мне? – она на миг задумалась, подняв ручку. – Две попытки. Обе явно не хотели доводить до конца. Скорее это были крики о помощи.
– Среди них был Хенесси?
Она позволила себе слегка усмехнуться и покачала головой.
– Хенесси был нестабилен по противоположной причине. Он считал, что будет жить вечно. Эта была его маленькая мечта: ницшеанский сверхчеловек. К обычным людям он испытывал нечто близкое к презрению. Спросить его – так он был существом другой породы. Настолько же выше нас, простых смертных, насколько выше этой паршивой…
Он знал, что она скажет «свинья», но она осеклась раньше.
– Этих грязных животных на ферме, – сказала она, возвращаясь к бумагам.
– Хенесси проводил время на ферме?
– Не больше любого другого мальчика, – солгала Левертол. – Никто не любит работу по ферме, но она включена в дежурства. Копаться в навозе – не самое приятное занятие. Могу это подтвердить.
Редмен распознал ложь, и поэтому утаил последнюю деталь, которую узнал от Лейси: смерть Хенесси произошла в свинарнике. Он пожал плечами и решил зайти совершенно с другой стороны.
– Лейси принимает лекарства?
– Успокоительные.
– Мальчики всегда принимают успокоительные после драки?
– Только если пытаются бежать. Нам не хватает персонала, чтобы надзирать за такими, как Лейси. Не понимаю, что вас так заботит.
– Я хочу, чтобы он мне доверял. Я ему обещал. Я не хочу его подвести.
– Откровенно говоря, все это вызывает подозрение, что у вас появился любимчик. Этот мальчишка – один из многих. Никаких уникальных проблем и никаких надежд на искупление.
– Искупление?
Какое странное слово.
– Реабилитацию – называйте как хотите. Слушайте, Редмен, буду откровенной. Существует мнение, что вы лезете со своим уставом в чужой монастырь.
– Вот как?
– Нам всем кажется – и, по-моему, директору в том числе, – что будет лучше, если вы позволите нашим делам идти своим чередом. Сперва узнайте правила, а потом уже начинайте…
– Вмешиваться.
Она
