не упускала возможности пройти мимо дедушкиного дома – словно навещала старого друга.
…Чем ближе подходила Кармен к центральным улицам города – а значит, к конечной цели своего пути, тем сильнее ее лихорадило от волнения. Чтобы немного успокоиться, она затеяла внутренний монолог. Эта дурацкая привычка родилась много лет назад. Однажды отец привел ее – совсем еще кроху – на судебное заседание, где он выступал в качестве свидетеля. Дело было какое-то мелкое, пустяковое, но на Кармен происходящее в зале произвело огромное впечатление. Мраморные стены, гулкое эхо, чопорный судья в желтоватом парике и длинной черной мантии, внимательные лица присяжных… Но более всего Кармен поразил адвокат. Вернее, его речь. Адвокат срывался на крик – и тут же переходил на мягкий шепот. Его голос то превращался в ледышку, то был как елей. Адвокат спрашивал – и сам отвечал на свои вопросы. Он радостно восклицал – и выдерживал трагические паузы. Его речь была, как захватывающее представление в театре, когда не знаешь, что произойдет через пять минут. Едва адвокат умолк и уселся на свое место, Кармен радостно зааплодировала, но взрослые вокруг зашикали, а отец отвесил ей плюху. Кармен притихла и до конца судебного заседания не издала ни звука. Зато на следующий день она приветствовала Тима и Лили устрашающим рыком: «Итак, господа присяжные…»
С тех пор «судебное заседание» стало любимой игрой неразлучной троицы. Судьей выступала Лили, безотказный Тим был обречен на вечного обвиняемого. С ролью присяжных заседателей успешно справлялся куст сирени, тем более что от него требовалось только одно – внимательно слушать речь адвоката. Коим, конечно, была Кармен.
Когда ребята повзрослели, «суд» забросили. Но привычка плести пышные монологи перед господами присяжными у Кармен осталась. Поначалу она выдавала их вслух, чтобы развлечь друзей, но со временем оставила эту игру лично для себя.
«Итак, господа присяжные, есть ли у обвиняемой шанс войти в семерку лучших чтецов и получить приз? – вопрошала Кармен, разгребая башмаком очередную баррикаду сухих листьев. – Не уверена, господа. Не уверена. Почему? – спросите вы меня. И я отвечу так. На городском конкурсе чтецов положено декламировать поэмы о Родине. О первой чистой юношеской любви. О верной дружбе. А что представила на суд достопочтенного жюри наша обвиняемая? Вот вам цитатка:
В сердце черное могилы,
В тьму земли и прелых роз
Тонким лезвием осины
Он стальной удар нанес.
Не спорю, господа, не спорю. Возможно, это четверостишие обвиняемая прочла особенно выразительно: помнится, дамы в первом ряду побледнели. Возможно, сэр Артур Некрополис с его вечными погонями за нечистью – талантливый поэт, но… О любви к родине нужно было читать стихи, уважаемые присяжные, вот что я вам скажу».
Кармен вздохнула. Внутренний адвокат вздохнул вместе с ней.
«И все же, господа…И
