отдыхе, от которого он отказывался много лет и, не торопясь, поднялся по лестнице, ему хотелось посмотреть – приехала ли Светлана. Она тоже любила этот дом, говорила, что если бы не институт, поселилась бы здесь навсегда.
Она сидела в своем кабинете, работала над какой-то статьей. Она иногда писала в журналы, проводила, как говорила сама, юридический ликбез. Не спросила, почему он не ночевал дома. От предложения поужинать вместе вежливо отказалась. Поешь сам, милый, все на кухне. Извини очень много работы. И закрой, пожалуйста, дверь за собой, мне нужна тишина, статья очень срочная, завтра сдавать, извини. И забери, пожалуйста, кота. Пришлось везти его с собой, соседи жалуются, что он кричит из-за двери как полоумный, и теперь он страшно мешает работать.
Максим постоял перед закрытой дверью. Выдворенный вместе с хозяином Василий потерся о его ноги, помурлыкал. Макс не взял его на руки как обычно. Легонько оттолкнул ногой. Кот обиженно мяукнул, и, подняв хвост, неторопливо ушел.
Максим спустился вниз, сел в машину, громко со злостью хлопнул дверцей, и на большой скорости, чуть не сбив фонарный столб, стоящий у ворот, умчался по дороге, ведущей в город.
В доме стояла тишина, и поэтому от рева сорвавшейся с места машины женщина, сидящая за письменным столом, вздрогнула. Несколько секунд она прислушивалась, затем быстро встала и, подойдя к окну, взглядом проводила удаляющуюся машину. Потом отошла от окна, вынула из дамской сумочки, лежавшей на столе, сотовый телефон, набрала номер, отрывисто проговорила несколько слов, и быстро спустилась по лестнице в холл. Здесь, вытянув из старинного с виньетками шифоньера, стоящего в углу, длинный темный плащ, она оделась, спрятала под поднятым воротником развившиеся волосы, и, осторожно притворив дверь, вышла из дома.
Она села в машину, которая стояла тут же под окнами. Оглядев пустынную дорогу, медленно двинулась вдоль нее в направлении, противоположном тому, в котором несколько минут назад уехал мужчина. Но затем вдруг резко развернулась, заскрипев тормозами, и все прибавляя и прибавляя скорость, помчалась по шелестящему под колесами, мокрому от недавнего дождя шоссе, где-то в конце которого, в бесконечном потоке машин, въезжал в город, мерцающий вечерними огнями, серебристый красавец-форд.
Глава пятая
– Здравствуйте, Максим Олегович.
– Здравствуйте, Иван Иванович. Как поживаете?
Максиму всегда подавал самый пожилой в ресторане официант Кох Иван Иванович. У них сложились почти дружеские отношения, и Максим даже делал Иван Ивановичу маленькие подарки – портсигар, шарф, недорогие запонки. Кох начинал в «Венеции» еще совсем молодым человеком. Теперь он был стар и сед, но все так же тверда рука, подносящая и уносящая тарелки, так же суха и подтянута фигура в черном фраке, все так же тактичен и предупредителен, так же почтительно склонялся в вежливом поклоне.
– По-стариковски, поживаю, Максим Олегович, по-стариковски. Вам как обычно?
