– с ненавистью подумала про себя Элис, но вслух жаловаться не стала. Вместо этого она картинно закатила глаза, пользуясь тем, что стоит спиной к мужу.
– От одной вафли хуже не будет, – примирительно сказала Элис.
Альберт не стал спорить и налил себе кофе. Сев за стол, он нацепил на нос очки и с важным видом развернул газету. Элис достала из шкафа вафельницу и залила ее тестом, стараясь на обращать внимания на то, с каким оглушительным треском Альберт переворачивал страницы, слюнявя указательный палец. Ей казалось, что он нарочно делал это так громко, чтобы неустанно напоминать ей о своем присутствии даже в моменты тишины.
– Какие у тебя сегодня планы? – как бы невзначай спросил у нее Альберт.
Он всегда интересовался, как она собирается провести день, будто с самого утра Элис уже в точности знала, что съест на ланч и где окажется в середине дня. Как и все южане, она была спонтанной и легкой на подъем. Элис часто меняла свою точку зрения, но одно она знала наверняка: Альберт пытался сделать из нее предсказуемого бесчувственного робота – такого же, как и он сам.
– Пока не знаю, дорогой, – отозвалась Элис, кладя на тарелку подрумянившуюся вафлю. Она снова залила вафельницу тестом и закрыла крышку. – А у тебя какие планы? Придешь сегодня на ланч?
– Нет, сегодня не получится. У меня встреча с Феликсом, и нужно будет кое-что доделать.
Элис на секунду обернулась, попытавшись изобразить на лице досаду. Утонувший в газете Альберт не обратил на нее никакого внимания. Он опять с треском перевернул страницу, отчего Элис невольно поморщилась. «Он точно делает это нарочно», – с раздражением подумала она.
В глубине души Элис знала, что Альберт любит ее – своей, понятной одному ему любовью, которая не имеет ничего общего с тем жгучим, необузданным чувством, о котором с детства грезила Элис и которое ей довелось испытать с Жуаном. Для нее любовь была не тихой гаванью, а сумасшедшим штормом, сносящим все на своем пути. Она мечтала о мужчине, который не сможет прожить без нее ни дня; который будет сходить с ума от одной мысли, что он может потерять ее; и который будет до потери пульса заниматься с ней любовью, изо дня в день доказывая ей, что она самая любимая женщина в его жизни. С Альбертом Элис ощущала себя невидимкой. Он часто говорил ей, что любит ее, но в его устах даже самые искренние и проникновенные слова теряли свой первозданный смысл и казались вымученными, словно Альберт заучил их.
– Если у тебя нет сегодня дел, почему бы тебе не навести порядок? Ты давно не убиралась в ванной, – сказал Альберт, не отрываясь от газеты.
Элис почувствовала, как внутри нее все вскипает. Альберт любил пускать пыль в глаза, доказывая всем вокруг, что у него, как он любил говорить, противно растягивая слова, водятся деньжата, и он любит их тратить. На самом деле Альберт был ужасным скрягой и считал каждую копейку. Сколько Элис его ни уговаривала, сколько ни пыталась убедить его, что ей сложно убираться в таком большом доме, он так и не согласился нанять уборщицу. Альберт
